Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

Более того, кое-кто из уехавших математиков начинал активно, в том числе и в прессе, осуждать СССР, МГУ, мехмат, своих же коллег, оставшихся работать на мехмате и вообще в Московском университете. Пытались создать мнение, будто все лучшие ученые уехали, а оставшиеся – это, дескать, математики второго сорта.

В итоге, некоторое количество математиков высокого (и не очень) уровня из МГУ и математического ин-та В. А. Стеклова нашли постоянные позиции за границей. С тех пор они основную часть времени проводили вне России, лишь изредка появляясь в Москве на короткое время во время каникул или конференций. При этом некоторые просили сохранять их рабочие позиции в МГУ и ин-те Стеклова. Довольно долго наша администрация соглашалась. Однако время шло: один год, два года, три года… Эмигранты отрывались от нашей жизни, уже не знали и не понимали происходящего в стране и на факультете, рвались профессиональные связи. Наступил момент, когда руководство МГУ и мехмата стало приглашать на фактически освободившиеся должности молодежь, которая стремилась работать в МГУ, в России. В то же время с частью уехавших у нас сохранились самые теплые деловые и личные отношения. Например, с семьей профессора Олега Игоревича Богоявленского, исключительно яркого и известного математика, уехавшего в Канаду, с замечательными математиками Федором Алексеевичем Богомоловым, Борисом Николаевичем Апанасовым, работающими в США, и многими другими.

Я получал несколько привлекательных приглашений работать за границей в хороших университетах, но всегда четко отказывался, искренне поблагодарив за лестные предложения. У меня здесь родина, родители, мои ученики, моя научная школа, мой университет. Никогда не жалел о своем решении остаться в России. Так же поступило и большинство моих коллег-математиков.

Начиная с 1978 года, мы с Таней жили в московском (в основном, рабочем) районе Карачарово. Нашими соседями по лестничной площадке была семья Салтыковых, в которой муж Володя был шофером, и был связан, в частности, с обслуживанием железных дорог, а жена Оксана работала в магазине, связанном с большими складами известных торговых центров ГУМ и ЦУМ. Эти склады располагались тогда, в частности, в нашем районе Карачарово. Так вот, незадолго до удавшегося горбачево-ельцинского переворота 1991 года, то есть еще при правлении Горбачева, они рассказали нам следующие две яркие истории.

Оказывается, в администрацию больших карачаровских складов сверху поступил приказ на довольно длительное время закрыть основные хранилища. Как продуктовые, так и вещевые. Хотя продуктов и вещей в них было вполне достаточно. Неизвестно, как поступили с другими складами (по-видимому, так же), но вскоре прилавки магазинов в Москве действительно сильно опустели. До сих пор, когда реформаторское телевидение увлеченно разглагольствует о проклятом социалистическом прошлом в ужасно плохом СССР, неопытной молодежной зрительской аудитории любят показывать эти искусственно созданные пустые прилавки «тех голодных лет».

В 2011 году, 18 августа, в передаче «Исторический процесс» по центральному телевидению, по каналу «Россия», выступила вдова Олега Семеновича Шенина, участника ГКЧП. Она четко подтвердила, что по приказу Горбачева и Ельцина солдаты останавливали, а иногда просто возвращали назад поезда и грузовики (фуры) с продуктами, шедшими в Москву. Причем продолжалось это довольно долго, чтобы накалить обстановку в столице.

Это было время, когда действительно достать некоторые простые продукты и вещи стало большой проблемой. Мы с Таней тогда сильно нервничали. Да и не только мы – большинство москвичей. У многих возникло испуганное раздражение, которое кратко звучало следующим образом: «Так больше жить нельзя!». По-видимому, сверху специально создавали и подогревали в обществе «революционный настрой», чтобы на этой волне легче было организовать спектакль-переворот, приведший в итоге к власти Ельцина.

Кстати, именно в то смутное время, в 1990 году, выпустили на экраны страны и всячески разрекламировали фильм Станислава Говорухина именно с таким названием-подсказкой-инструкцией: «Так жить нельзя». Дали зеленый свет всевозможным разрушительным течениям в искусстве, музыке, живописи… под внешне привлекательными лозунгами вроде «мы ждем перемен» – была такая популярная когда-то песня. Играли на том, что многие, а особенно молодые люди, были искренни, и действительно стремились к чему-то лучшему. Не понимая, что фактически участвуют в грамотно написанном сценарии разрушения страны.

А вот вторая история «эпохи перестройки». На железных дорогах в то время происходило вот что. Во многих подмосковных электричках какие-то люди начали регулярно резать ножами обивку сидений в вагонах, сделанную из дермантина с утепляющей набивкой. Причем, когда ночью в депо ремонтники заменяли порванную обивку, на следующий день вагоны опять возвращались на стоянку с обезображенными сидениями. Как рассказывал наш карачаровский сосед – Володя Салтыков, – сначала в депо, где рабочие были вынуждены постоянно чинить испорченные вагоны, решили, что всё это – выходки каких-то обыкновенных хулиганов. Обратились в милицию. Но та ничего определенного не сказала и не сделала. Тогда работники депо сами создали несколько отрядов дружинников и пустили их по железнодорожным линиям. И вскоре наткнулись на поразительное обстоятельство. Оказалось, что по утрам в еще неполные вагоны электричек входили небольшие группы хорошо одетых молодых людей, которые неторопливо шли по вагонам и деловито резали ножами только что отреставрированные сидения. Причем это были вовсе не хулиганы! Когда их остановили, они спокойно объяснили возмущенным дружинникам: «У нас – своя работа, у вас – своя, так что – лучше не вмешивайтесь! Мы тоже на службе. Нам приказано».

Получается, что кто-то сверху отдал приказ создать такими простыми, но действенными средствами обстановку разрухи, погрома, хаоса, внедрить в народ чувство неуверенности, незащищенности, породить испуганное и раздраженное настроение. Именно в это время аналогичные группы деловитой молодежи, появляясь на движущихся эскалаторах московского метро на некоторых станциях метрополитена, неторопливо и уверенно разбивали осветительные плафоны вдоль эскалаторов при явном попустительстве милиции. Сыпались осколки, непонимающие люди пугались…

Тем самым власти исподволь готовили подходящую атмосферу для «прогрессивной либеральной революции», чтобы растерявшиеся и запуганные москвичи легче поддались на призывы начать новую жизнь, отвергнуть социализм, «разрушить всё до основанья, а потом»… и т. п. И все это удалось! В стране, причем сверху, приказом, объявили капитализм. Дескать, это – прогрессивный общественный либеральный строй, который должен, наконец, сменить ветхий и скомпрометировавший себя социализм. Над социализмом же – и вообще над историей нашей страны за последние семьдесят лет: над армией, наукой, над русской культурой вообще, – стали назойливо и издевательски смеяться. Причем напористо рекомендовали смеяться всем, дабы все люди продемонстрировали лояльность новой власти и новым «правилам игры».