Иван Степанов - Милосердия двери. Лазарет Ея Величества

Императрицу. Ну, будь, что будет…

Императрица остановилась в дверях, окинула быстрым взглядом присутствующих, затем сказала что-то на ухо Ольге Николаевне и, кивнув нам приветливо головой, прошла дальше. Она не кивала, а скорее как-то еще больше откидывала назад голову.

Великие Княжны подошли ко мне, поздоровались с гостьей и спросили, как я себя чувствую.

— Да что Вы его спрашиваете, — вдруг, не прибавляя титула, вмешалась милейшая

Екатерина Асенкритовна, — он же у Вас, как в раю.

— Раненый, за ним надо ухаживать, — возразила Ольга Николаевна.

— Иван Владимирович у нас молодец, да только очень Вы его балуете. Смотрите, лежит весь в цветах, а еще мужчина.

Разговор несколько минут продолжался в этом духе. На другой день первый вопрос Княжон:

— Кто это у Вас был вчера? Как ее зовут?

— Честнейшая.

— Нет, как ее фамилия?

— Это у нее такая фамилия: Честнейшая. Она дочь священника.

— Какая симпатичная. Передайте ей поклон от Нас.

Я повздорил с невестой. Настроение было скверное. Нога ныла, а тут еще неожиданно разболелось ухо. Гедройц была занята, и Императрица пришла Сама делать вливание в ухо. Видя мое печальное и, вероятно, страдальческое лицо, Она села на кровать и положила мне руку на лоб. Я смотрел Ей в глаза, и странная мысль меня волновала. Как ужасно, что это Императрица: как я хотел бы сейчас сказать Ей все свои горести так, как человеку. Найти у Нее утешение. Она ведь такая заботливая… И вот нельзя ничего сказать. Надо всегда помнить — кто Она. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза…

— Невестушка была у Вас сегодня?

— Нет.

— Это нехорошо. Скажите Тале, что нужно каждый день заходить к своему женишку.

На перевязке говорю Государыне:

— Ваше Величество, у меня есть племянник, которого Вы крестили.

— Кто это?

Я назвал фамилию. Она задумалась.

— Помню. Четыре года назад. В последний раз видела отца, когда провожала полк на войну.

Меня поразила Ее память. Крестины происходили заочно. И кого только Она не крестила так…

Каким недосягаемым, строгим и налаженным представляется со стороны быт

Дворца. А между тем среди позолоты и роскоши те же мелочи и та же неувязка в комических подробностях. Как-то, сходя с автомобиля, Императрица обратилась к шоферу:

— Скажите, чтобы сегодня завтрак не опаздывал. Я еду днем в город.

Зная по рассказам, что Императрица очень набожна, я тщетно искал в Ней признаки ханжества. Ежедневно почти, по дороге в лазарет, Она заезжала в церковь Знамения поклониться чудотворной иконе. Ни разу в разговоре Она не коснулась религии.

По воскресеньям, в Ее отсутствии, приходил в лазарет приходской священник, кропил святой водой и исповедывал и причащал Св. Тайн желающих.

Операции производились под эфиром. Этот наркоз вызывает особенную развязность языка. И что только не говорили, пели и кричали пациенты. Иногда на весь лазарет раздавалась плошадная ругань. Всем становилось неловко. Хуже всего было несчастным, которым потом сообщали, как они держали себя в присутствии

Высочайших Особ.

Бестактности проявляли и без наркоза. Так один из офицеров уверял в моем присутствии Императрицу, что немок можно всегда отличить по плоским ступням.

Другой из весьма привилегированной среды не постеснялся на перевязке попросить Императрицу натянуть ему чулки. Императрица этих мелочей не замечала и не меняла Своего отношения.

Кто-то из знакомых, слушая в лазарете мои восторженные отзывы об Императрице, спросил:

— Признайтесь, Вы слегка влюбились в Нее.

Я даже обиделся. Кто видел Императрицу так, как я Ее видел и знал, тот подтвердит, что Она принадлежала к тем особенным женщинам, которые способны внушать все чувства от обожания до ненависти, кроме обыкновенной человеческой влюбленности.

Во Дворце в комнатах Императрицы находится портрет Марии-Антуанетты

(подношение города Парижа). Найдутся люди, которые попытаются провести параллель между этими двумя несчастными женщинами. Веселая легкомысленная

Королева, покоряющая сердца, и серьезная, чуждающаяся людей и света, Императрица. Королева провела всю жизнь до самого конца на подмостках.

Императрица — всегда взаперти за оградами и охранами, оторванная от мира сего. Блистательное ли окно Дворца, слепое ли окошечко подвала — одно устремление ввысь. Ни одной "фразы", ни одной "позы", никогда о Себе. Только обязанности, долг перед Мужем-Царем, Наследником-Сыном. Никогда перед людьми — всегда перед Богом.

Всё это отошло в безвозвратное прошлое…

Сопоставим всех известных истории женщин-правительниц. Высоко и одиноко над ними стоит светлая, чистая женщина, мать, друг, сестра, христианка-страдалица — Ее Величество Государььня Императрица Александра Феодоровна .

На фотографиях Великие Княжны похожи друг на друга. В действительности я находил лишь весьма отдаленное сходство между Ольгой Николаевной и Марией

Николаевной. Анастасия Николаевна походила на Императрицу Марию Феодоровну.

Находили сходство между Татьяной Николаевной и Александром III.

Ольга Николаевна была самой разговорчивой. В Ней заметен был уже некоторый опыт в обращении с посторонними. Татьяна Николаевна была более застенчивой.

Обе Они становились обычно около двери или стены, заложив руки за спину.

Татьяна их за спиной скрещивала. У Нее был замечательно красивый профиль, но

"en face" Она проигрывала.

Марию Николаевну я считал самой красивой. У Нее был сильный, властный взгляд.

Помню Ее привычку подавать руку, нарочно оттягивая вниз. Приходилось еще глубже наклоняться, и это Ее видимо забавляло.

Анастасия Николаевна выглядела ребенком. Казалось, что Она слегка косит, но я это объясняю тем, что от живости у нее просто "глаза разбегались". В кармане юбки у Нее всегда был целый запас круглых лепешек крем-брюле, которые Она горстями раздавала всем нам. Сама грызла их беспрерывно.

Видя ее любовь к сладостям, я как-то пошел на хитрость. Раненым не принято было угощать Княжон. Однажды Вера Николаевна Басина (ныне жена адмирала

Дюмениль) привезла мне коробку свежих японских вишен в сахаре. (Специальность кондитерской "des Marquis" на Морской). Я оставил раскрытую коробку на ночном столике. Анастасия сразу заметила и с удовольствием съела несколько штук, озираясь как бы старшие не видели.

В Царской Семье Детей принято было называть полным именем без уменьшительных.

С Матерью Великие Княжны говорили по-английски; между Собой по-русски. Мы Их в начале разговора называли "Ваше Высочество Ольга Николаевна, Ваше

Высочество Татьяна Николаевна…" К концу часто просто говорили "Вы".

Вырубову Княжны называли "Аней" и были с ней накоротке.