Иван Степанов - Милосердия двери. Лазарет Ея Величества

"Вот со мной всегда так, — прибавил Он, — непременно бросится в глаза самый незаметный для других недостаток".

На длиннейшем докладе Министерства Государь Собственноручно исправил две случайные описки.

Вильчковский, особенно заботливо ко мне относившийся, решил вызвать мое производство в прапорщики и сказал мне о своем намерении рекомендовать меня

Государю. Я искренне запротестовал. Мне не хотелось быть произведенным в офицеры. Я знал, что к раненым офицерам относятся строже, чем к солдатам.

Лазарет меня уже испортил. Я боялся, что прапорщика скорее вернут на фронт.

Кроме того, солдатская форма меня выделяла. Мне хотелось по выходе из лазарета еще покрасоваться в качестве раненого добровольца Георгиевского кавалера. Но Вильчковский был неумолим.

Государь приехал вечером. В первом автомобиле сидели в два ряда: Государь, Наследник и одна из Великих Княжон; за Ними Императрица и другая Дочь. Во втором автомобиле: две Великие Княжны, которые на возвратном пути обменялись с ехавшими в первом; затем Боткин и Вырубова.

Все посетители при входе в лазарет надевали белый халат. Даже Великие Князья.

Этого требовала Императрица. Поднесли халат и Государю. Он отказался.

Государыня не настаивала. Было заметно, что Она волнуется в присутствии Мужа.

Она шла не рядом с Ним, а то заходила вперед, то отступала назад, стараясь выделять Его. Казалось, Ей не хотелось стоять с Ним рядом. Как только Государь входил в палату, Она садилась.

В лазарете, как, впрочем, всюду и везде, Государю "показывали", а не Он сам смотрел.

Он был в кителе и в снаряжении.

Государь подал всем руку. Каждый из нас рапортовал полк, чин и фамилию. Ко мне Он подошел в последнюю очередь. Я отрапортовал, глядя восторженно в глаза. В них была какая-то печаль. При всем воодушевлении, которое я испытал тогда, — в глубине души ощущалась какая-то смутная тоска. Как объяснить взгляд? В нем была привычка. И вместе с тем, человек отсутствовал.

Глядя на Государя, хотелось забыть себя, жить только для Него. Не быть. В Нем быть. Только Он.

Как действовала все же эта улыбка…

Как только я кончил рапортовать, Вильчковский стал давать Государю всякие лестные обо мне сведения. Государь переводил глаза от него на меня и молча слушал. В левой руке Он держал фуражку, а правой сжимал ремень снаряжения. На мгновение Он поднял эту, слегка согнутую в ладони, руку и погладил свои усы

(тем местом, где в вытянутом положении конец большого пальца касается указательного).

Этот жест очень характерен. Рассказывали, что только раз Он был запечатлен на фотографии, но Дворцовый комендант приказал уничтожить негативы.

Государь выслушал Вильчковского и спросил меня про полк, про командира, про бой… Затем, пожелав мне скорее поправляться, пошел дальше.

Как описать настроение, охватившее нас после отъезда Государя. Я плакал самыми счастливыми горячими слезами.

Кто не испытывал этих чувств, тот никогда их не поймет.

Воспоминания, связанные с лазаретом, так сказочно хороши. Что это было за настроение?

Казалось с каждым днем радостнее живется. Только бы все это так продолжалось… Пусть остановится время… Но время шло…

Покинул я лазарет случайно, днем, в отсутствие Августейшей Семьи. Прибыли новые раненые. Меня перевели в лазарет для выздоравливающих. Через день зашел поблагодарить. Приходить потом в лазарет было неловко. Состав раненых менялся быстрее.

Императрица говорила со мной в последний раз в лазарете. Не было "прощайте", только "до свидания".

Несколько раз встречал Царские автомобили… узнавали и приветливо кивали

Княжны. Отдал честь Наследник.

На Песках, около Смольного, в 1916 году в последний раз вытянулся перед Ними во фронт. И тут узнали.

Спустя много времени узнал, что из Тобольска Великие Княжны писали нашей родственнице и спрашивали о жене и обо мне…

…Время шло. Почти полвека…

…Остается ли у кого еще в душе след от "Лазарета Ее Величества"? Помнят ли его, — "милосердия двери"…

И.В. Степанов

"Августейшие сестры милосердия"/Сост. Н.К.Зверева. — М.: Вече, 2006

Печатается по: "Возрождение". N67. Июль 1957. Париж

Я сделала свою первую перевязку вашему малышу с длинными ресницами(фр.)

Один из альбомов в кожаном переплете с автографами раненых, где есть и роспись автора этих воспоминаний, хранится в Государственном архифе РФ в личном фонде Великой княжны Татьяны Николаевны: ф 651, оп. 1, д. 26.

И так далее, милостивые государи" (нем.)