Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Вчера приезжал Лорд. Приедет еще.

Прислуга есть, так что мы в нажитом гнезде. Светелка прелестная, сплю на чудесной кровати карельской березы, стены увешены воспоминаниями о былой жизни Морозовых, Савка во всех видах; старинные иконы. Есть застекленная галерейка уютная, где мы и пребываем. Хожу гулять, и от непривычки к движению болят мускулы, как бывало прежде от верховой езды, когда долго не ездишь. После 20 думаю вернуться и собираться в Ленинград.

Людмила тебя целует. Я тебя обнимаю и целую крепко. Будь здорова. Вернусь, буду хлопотать о пайке. Твоя Ольга.

Письмо твое получила.

19/V-31 г. [Ялта – Москва]

Милая Оля, вчера получила открыточку о дезинфекции, а сегодня посылочку, не знаю, как тебя и благодарить!!! Геркулесовая крупа – это такое счастие!!!

Я очень рада, что ты поправляешься, но мне очень жаль, что тебе не удалось побывать весной в Крыму. Катера уже начали ходить в Гурзуф и в Алупку по прошлогоднему расписанию. В твоем домике идет спешная побелка и уборка в ожидании твоего приезда. Говорят, там у тебя замечательно хорошо! Собираюсь съездить. Цена проезда несколько увеличилась – теперь один конец 1 р. 30 к. Воображаю, как тебе будет приятно, после болезни и Питера, дышать чистым морским воздухом!

Вчера утром и сегодня у нас была сильная гроза, было темно, точно при затмении солнца, дрожали окна и двери, было жутко, но зато позднее, когда я пошла в город, к морю, я ощутила необыкновенное благорастворение воздухов, и так легко мне было дышать, что я для этого даже постояла на берегу…

Разве дачу еще не нашли? Ты пишешь, что едешь к Зин. Григ. Как Любочка с Андрюшей, поживут ли они на моск. квартире, на Гоголевском? Или поедут прямо на дачу? Я бы очень хотела повидать их.

Поедет ли Еликоша в Гурзуф? А Герц о г как думает проводить лето? Напиши мне все это (рифма).

Прилагаю вырезку из газеты. Я возмущена, что настоящие русские фамилии уничтожаются. Из патриотизма я протестую и посылаю отвод [233].

Моя Минушь оказалась котом, и теперь это мой Минуш. Он сидит сейчас у меня на коленях и мешает мне писать, тычет свой мокрый нос мне в шею. А я собиралась топить котят…

При посылке сопроводителя мне не доставили, т. ч. если ты что-нибудь написала, то я не прочла. Вообще наша почта «никудышная»…

У нас много редиски, салата, шпината и щавеля. Из редиски приготовляем второе, очень вкусное. Вообще начинаем развертываться.

Когда ты получишь это письмо, ты, вероятно, будешь уже на Гоголевском. А как дошли цветы с сиренью?

Как это никто не заразился от тебя, удивительно!

Целую и обнимаю тебя крепко. Маша

20 мая 1931. Ильинское [В Ялту]

Маша, дорогая, если бы ты знала, как я тихо блаженствую. Я давно-давно не видела такой сияющей весны в нашей полосе. Дни стоят жаркие, вечера тихие, ароматные, в саду щелкает и разливается соловей, цветет яблоня, черемуха, краснеет клен. Стоит у нас на столе в огромной вазе молодая береза и благоухает, елочка с красными шишками. Я не надышусь и не налюбуюсь. Силы, кажется, прибывают. Числа 24-го думаю возвращаться в Москву и собираться в Ленинград. Вчера был у меня Москвин с Тархановым (кот. живут здесь), приезжал Лорд, приезжала Лизавета. Молоко здесь упоительное, я даже пью, и помногу. А какой варенец нам приготовила Феня! Давно такого не видала. Как я благодарна Зин. Гр-не, кот. сама придумала устроить меня здесь. Ложусь рано, едим вовремя, прямо как в санатории. Читаю, работаю и пока мало думаю о жизни, т. е. о каждом дне. Обнимаю и целую тебя. Будь здорова. Людмила тебя целует. Твоя Ольга

7 июня 1931 г. [Ленинград – Ялта]

Машенька, душенька, я целую вечность не писала тебе. После дачного отдыха, где я приходила в себя и начала себя чувствовать здоровым человеком, я попала в Москву и на сборы в Ленинград. Был первый выход в театр, где меня все приветствовали как из гроба восставшую, я очень волновалась; просмотрела «Свадьбу Фигаро» (дневной), словно шампанского выпила, но, придя домой, легла – я вообще много лежу и уже растолстела. Ходить велено как можно меньше. После дезинфекции в комнате все перепутано, ничего не найдешь, запах все еще стоит. Людмила все время стерегла меня и ночевала у нас, т. к. Соф. Вл. на даче, Люба тоже. 30-го мая я уехала в Междунар. с Качаловым в купе, а рядом – Лорд, кот. ехал в командировку. Здесь холодно и перепадают дожди. Живу я замечательно – в Европ. гост., комната окном на Михайл. дворец и сквер, у меня передняя чудесная и ванная комната со всеми удобствами, всегда горячая вода, в комнате большие мягкие кресла, кушетка, стенные шкафы, одним словом, я на отдыхе как бы. Сыграла «Дядюшкин сон» на большой успех, говорят все, что никогда в Москве он не шел так блестяще. Я осталась жива, и даже ночь спала очень хорошо. Видно, дифтерит на пользу. Сыграла уже 2 «Вишн. сада». Играем в домах культуры [234], возят нас в отдельн. автобусе. В Москве была на премьере «Пиковой дамы», где пожинал лавры наш драгоценный Вово. Действительно отличился. Спектакль невероятно богато обставлен, даже слишком, я бы сказала. К Любе на дачу не попала, боялась травм. давки и вообще береглась перед гастролями.

Маша, как у тебя с провиантом? Выхлопотали ли что?

Я попробую отсюда, хочу написать Бубнову [235]. Чего тебе прислать? Авось старуха без меня чего соорудит.

Целую тебя крепко, будь здорова. Твоя Оля

2 июля 1931 г. [Ленинград – Ялта]

Маша, дорогая, получила ли ты мое письмо из Ленинграда? Я ничего не знаю о тебе. Я здесь кончаю 10-го, 12-го буду в Москве, билет беру отсюда с остановкой дня на три в Москве, и 17-го думаю быть в Гурзуфе. Значит, скоро увидимся. Я беру углекислые ванны, массируюсь, играю без утомления. Толстею адово. «Вишн. сад» идет фаворитом, битком набит «Дядюшк. сон», гремит «Горяч. сердце» и «Воскресение», остальное не очень принимают [236]. Целую тебя крепко. Оля

31 авг. 31 г. Симферополь [В Ялту]

Маша, дорогая, сидим здесь уже на вокзале. С грустью и почему-то очень спешно расстались с милым сердцу моему Гурзуфом. Ехали очень хорошо, хоть тряско. С перевала дул холодный ветер; остановились на военной базе, закусили. Капитоша [237]изжарила нам 2 чудные куры. Шатались по городу, Лорд накупил книг, едем как б[ывшие] помещики, с медом, грушами, книгами. Вчера были у Орловых [238], заставил меня читать 2 рассказа Чехова, сам читал Некрасова, угощал ужином, виноградом, и пили скверную мадеру – стаканами. Лорд, как пришел, так лег костьми, а я вела диалог с Раисой Вас. Ветер был сильным. Я снимала инжир и мяла его и вялила на солнце, но, конечно, мало. Ванда, верно, уже сообщила о своем налете. Целую тебя крепко. Спасибо за компанию, за юмор. Привет твоим. Оля