Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Соф. Вл. тебя целует, Лизавета и Соф. Ив. шлют привет. Лева в Самарканде.

Целую тебя. Оля

[20 апреля 1931 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, посылаю, что смогли собрать. Тебе посылаю сыр и прянички. Сейчас принесли анализ – палочки еще есть, увы! Лежу и лежу. Целую. Всем привет. Оля

Датируется по штемпелю.

21 апр. 1931 г. [Москва – Ялта]

Милая Маша, лежу 12-ый день. Вчера 2-ой анализ не утешил – палочки дифт. еще гуляют. Вчера отправили тебе посылку, но всю воблу выкинули – превышает вес в кило. Вышлем ее без ящика. Бывает Соф. Ив., Лорд; Лизавета 2 ночи не ночевала – захворала сестра и племянник. Тоска. Я лежу, и нет желания вставать. Завтра пошлют 3-ий анализ – что-то он даст! От сыворотки на теле пятна вроде крапивки, и чешется. Жалко Любу с Андрюш. – ютятся в одной комнате с родителями. Здоровы. С.В. выхаживает меня. Целую. Оля

24 апр. 1931 г. [Москва – Ялта]

Сейчас пришла твоя открытка от 19-го, милая Маша. Как бы я посидела в саду с тобой на солнышке! Из моей поездки, верно, не выйдет ничего. Я все еще лежу и лежу, горло еще не в порядке, была эти дни температурка, тело мое на днях вечером имело страшный вид – все красное и на красной поверхности белые грибы, и чесотка здоровая – это борьба дифтеритных микробов с сывороткой. Вчера уже не было. На днях (может быть, завтра) пошлют третий анализ, и я с волнением буду ждать – покинут ли меня палочки дифтеритные. Чувствую, что дай Бог к 1-му мая спустить ноги и сделать дезинфекцию. Слабость будет большая и одной ехать так далеко будет немыслимо. Ведь на две недели не стоит ехать. В конце мая надо собираться в Ленинград. Мечтаю немного пожить с Любой на даче, если таковую за это время найдем. Сегодня Андрюшке два месяца, он поправляется, много на воздухе.

Приехал Вово вчера и вечером с печалью и негодованием ушел с подушкой и чемоданом ночевать к знакомым на несколько дней, а то его Станиславский не пускает к себе, если он будет жить у нас [222]. Лорд, Лизавета и София Ив. (лордыри) ходят, навещают.

Прочла 4 томика «Marion de Lorme, sa vie, ses amours», ну жизнь была… Очевидно, грех на пользу, она прожила 134 года и 10 месяцев – каково! [223]Читаю жизнь Гёте [224]. Занимаюсь пасьянсами, поигрываю с С.В. в картишки. Ни на что другое ни сил, ни желания нет. Людмила звонит каждый день.

Ты знаешь, Зинаида Григор. опять несколько дней была «больна»: Савва прибегал. Хорошо, что скоро выздоровела [225]. Театр мне выдает 200 р. на лечение из Медфонда. Гейтц прислал трогательное письмецо [226].

С.В. тебя целует, я тебя обнимаю и нежно целую и треплю Минушку. Оля

25/IV-31 г. [Ялта – Москва]

Меня очень огорчает твоя продолжительная болезнь, дорогая моя Оля!

Я думаю, что ты будешь благоразумна и поймешь, что тебе необходимо подышать чистым воздухом – прочистить легкие, горло и мозги. Не думай, чтобы я была плохого мнения о последних, я даже считаю тебя гениальной, но знаешь, с гениями иногда бывает неблагополучно… Впрочем, прости, я только хочу твоего приезда в Ялту и надеюсь, что ты приедешь, и скоро приедешь. Тебя ожидает чудесная весна и изумительный сад твоего, Богом данного, супруга.

Голода не бойся, захвати с собой сахару, конфеток, мыла и хлородонт, т. к. этих насущных предметов у нас не имеется. Масло сливочное я покупаю, только что сбитое, на Исаре. Зелень уже появляется.

Теперь позволь мне тебя прижать к сердцу, отбросить и опять прижать, нежно поцеловать и горячо поблагодарить за посылочку. Я получила ее вместе с открыткой от 19/IV. 24-го посылка была уже у меня. Удивительно быстро! Дело с почтой, по-видимому, налаживается. Прянички очень вкусные. Сыром я поделилась с Мих. Павл. Сухарики и хлеб раздала своим сотрудникам. Очень благодарят.

Низкой температуры ты не бойся, у меня часто бывает 35°, когда я очень устану, а ты устала от болезни. Что касается палочек, то они у тебя всегда будут, как у всякого человека. Ведь мы носим в себе всевозможные инфекции, которые ждут только благоприятного случая, чтобы свалить человека. Вот видишь, какая я вумная!

Теперь еще надоедливая просьба: попроси Наташу купить пачек пять кофе «Здоровье» или ячменный, или еще какой есть от 35 коп. за пачку и ниже. У тебя же под столом я оставила деревян. ящичек, туда положить и оттащить на почту. Представь, у нас даже этой гадости нет!

Всем твоим сиделкам, ночевалкам и храбрым посетителям мой горячий привет. Выздоравливай скорее и приезжай. Умоляю – пиши чаще. За кофе и за отправку твоя должница Маша .

Послала тебе цветочков. Если бы ты их скорее получила, и в хорошем виде! На сопровод. Мих. Павл. пришлось переписать мое письмо со старого бланка, котор. на почте не приняли.

А нас потряхивает все-таки!

29 апр. 1931 г. [Москва – Ялта]

Милая Маша, я все лежу, и мне неважно. Есть мал. темпер., слабость ужасная, в горле еще краснота.

Огромное спасибо за очаровательную весну, кот. стоит на моем туалет. столике – радость была вынимать их из ящика. Почтальон почему-то не передал сопровод. карточки, забыл, что ли. Ты, наверное, написала там что-ниб. Целую тебя. Цветы пришли вчера. Обнимаю. Оля

2 мая 1931 г. [Москва – Ялта]

Маша, милая, получай то, что не приняли прошлый раз. На днях вышлю еще. Я еще не встаю, томлюсь. Письмо получила, спасибо. Цветы еще стоят. Целую. Ольга

4 мая 31 г. [Москва – Ялта]

Милая Маша, прими ящичек, завтра еще вышлю. Палочек у меня уже нет, а есть какие-то стафилококки!!! О! Будь здорова. Ольга

4 мая 1931 [Москва – Ялта]

Душенька Машенька.

Сейчас Соф. Вл. справлялась по телефону в Лаборатории о результатах моего анализа, и – палочек не обнаружено. Завтра, значит, будут еще раз посылать, и если опять же не окажется сих проклятущих, то на днях будет дезинфекция.

Третьего дня позволили мне встать, т. ч. я обедала в столовой и пила шампанское, кот. пью как вино, без игры, доктор советовал, да и дешевле портвейна, кот. теперь стоит 20 р. После обеда лежала, а вечером пила чай с Лордом тоже в столовой. Вчера проделала то же самое, но чувствовала себя слабее и хуже. Не могу еще слышать громкого разговора, утомляюсь ото всего. Сегодня темпер. 35.6 и уже нет желания вставать, но все же встану.

Ты, верно, уже знаешь, что Дима Бекетов скончался. Что теперь будет делать эта Ниобея многострадальная! [227]Думается все о ней.

Тепло, даже, говорят, жарко, распускается зелень, меня пока все сие не радует, очевидно, еще я плоха, пишу лежа.