Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Тетка испечет то, что тебе понравилось, и пришлет. Попроси Елиз. Ив. [343], как только она вернется и начнет работать, сейчас же позвонить мне, пожалуйста.

Целую тебя нежно, будем вспоминать с приятностью это лето. Привет всем. Оля .

Относительно кофе-суррогат велела узнать и, если есть, вышлю.

Минуше жму лапки.

19/IX-33 г. Ялта [В Москву]

Драгоценная Оля, сегодня канун моего выходного дня и я не поеду в Гурзуф! Как это грустно! А хотелось бы завтра утречком выпить настоящего кофейку… Ну что ж, буду терпеливо ждать будущего лета, авось доживу… Хотелось бы участвовать в том же квартете [344]и петь так же весело, как и прошедшее лето! О кункен! [345]Получила твою открытку с дороги. Жаль, что Лева не приехал при тебе! Возможно, что он уже в Гурзуфе и вы разъехались в пути. Буду ждать его с Любой.

Я продолжаю уставать к вечеру до полного изнеможения, счастлива, когда попадаю в постель. Народ валит – принимаем каждый день до 200 человек. Сегодня, напр., я пять раз выходила для беседы и наводила порядок во время приема – вроде унтера Пришибеева. Уф!

Теперь о деле, дорогая моя. Прошу также и милого Николая Дмитриевича напоминать тебе почаще, чтобы ты поскорее попросила Енукидзе прикрепить Чеховский музей к гост. «Ореанда» в смысле доставки топлива и строительного материала. Всё это нужно для Музея в самом минимальном количестве, без особенного обременения для хозяев гостиницы и за самый настоящий наличный расчет. Такое маленькое учреждение, как Чеховск. музей, не может самостоятельно доставлять себе материалы, да и негде их доставать, можно только выписывать из других мест, что и делают большие учреждения.

Устала клянчить!

Ведь все санатории и дома отдыха посылают своих курортников для духовной пищи в Музей Чехова – естественно, нужно и заботиться об этой пище!

Ну, больше не могу писать, устала. Прости. Мне жалко было с тобой расставаться! Целую тебя крепко. Будь здорова и скорее напиши мне. Ник. Дмитр. тоже целую и приветствую.

Вчера ваши бахчисарайские спутники посетили Музей. Приехали на автомобиле. Были униженно любезны – исправляют свою ошибку. Маша .

Завтра постараюсь целый день лежать, нет больше моей мочи…

Завтра напишу Мумке [346], я получила от нее милое письмо.

2 октября 33 г. [Ялта – Москва]

Милая Оля, в «нутре» у меня неблагополучно. Пришлось обратиться к доктору. Завтра назначено рентгеновское просвечивание, потом консультация с хирургом. Жутковато мне! Чувствую себя очень плохо, ничего не могу есть, кровохаркаю с какой-то серой гадостью. Особенно по ночам плохо, и ослабела еще больше. А работать все-таки нужно!..

Спасибо, дорогая, за фотографии – очень хороши! Кто это снимал? Поля тронута до того, что поцеловала твой портрет. За посылочку особенно благодарю, но, к сожалению, не могу есть великолепного печенья. Моя сердечная благодарность Фанни Георгиевне.

Я все еще живу воспоминаниями о моих поездках в Гурзуф. Как было чудесно!! Неужели не повторится? Лордику привет.

Жаль мне очень, что Левочке не повезло в Крыму, жаль, что я его не видела и с Любочкой не простилась… Море опять тихое, и тепло, особенно по утрам. Лизочка уезжает 5-го. Она позвонит тебе и сговорится. Целую крепко. Маша .

Нет возможности заготовить топливо. Зима предстоит тяжкая. Боюсь сырости в доме. Попроси благодетеля [347].

7 окт. 1933 г. Москва [В Ялту]

Маша, дорогая, ты меня очень огорчила своей открыткой, но, с другой стороны, я рада, что ты наконец попала в руки врачей – они разберутся в твоем организме и хорошенько полечат тебя и остановят, конечно, твой рабочий пыл.

Итак, началась московская суета. После моего одиночества вся квартира наполнилась: 30-го сент. перевезли Андрея, а 1-го окт. приехали Лева с Любой. Лева летом выглядел лучше, чем когда он вернулся из Гурзуфа – очень жаль, что ему не повезло на юге. Андрей – совсем новый человечек, болтает буквально все, и ты не можешь себе представить, как очаровательно звучит этот лепет и разгоняет неприятности житейские. Милый мальчишка. Поет песни: «Первое мая праздник рабочий»… Мальчишка обстоятельный. Когда я пишу, он непременно устроится около меня и требует карандаш и бумагу. Кушает хорошо и уже рыгать умеет…

Ну, я уже 9 раз играла, все входит в колею. Вчера было Утро памяти Эфроса [348]– 10 лет со дня смерти. Говорили Лорд, Паша Марков, Влад. Ив., пела Барсова, да, и Качалов читал. Было очень и очень хорошо, всколыхнулась старая Москва. Лорд очень хорошо и красиво говорил.

22-го мы кутнули у нас. Были Книппера, Софа, Лизавета, Лорд, Шуша [349], Ангелина [350], Вово как раз подкатил и, конечно, пришла Кундасова. Попили, поплясали. Теперь будем ждать Чеховых с новыми северными впечатлениями – попьем водочки.

Благодетель [351]вернулся, но еще не приступал к делам. Я звонила секретарше и просила, когда будет возможно, аудиенции.

Пожалуйста, пиши мне хоть коротко, как и что с тобой, умоляю. Что показал рентген?

Погода мерзкая, холодно, сыро. Арбатский сквер (где часы) уничтожается, буравят метрополитен и что-то около Гоголя орудуют [352].

Маша, пожалуйста, займись своим здоровьем и пока больше ничем. Целую тебя крепко. Твоя Оля

12 окт. 33 г. [Ялта – Москва]

Дорогая Оля, спасибо за письмо и за сочувствие к моей особе. Буду писать тебе все по порядку.

В одно прекрасное утро я почувствовала сильные боли под ложечкой и в области печени, ночью кровохаркала. Струсила и пошла к доктору Овсянникову, такой у нас есть и считается хорошим. Он выслушал, выстукал меня и сказал, что без рентгена и хирурга лечить меня не может. Доктора созвонились, и я на другой день с манной кашей, двумя огромными порошками бария, по 50 грамм каждый, и в сопровождении Поли отправилась в больницу. Желудок мой был пуст – так надо было. Врач, на манер наших бывших земских, всыпал порошки в кашу, смешал и заставил меня есть. Я давилась, но ела эту проклятую кашу, и руки у меня тряслись от страха. Эта инквизиция нужна была, чтобы просветить сначала желудок, а потом, на другой день, и кишечник.

Чего только я не наслушалась о своих внутренностях! Прежде всего доктор обратил особенное внимание на сильное расширение сердечной аорты, затем на какие-то кишечные спайки, сказал, что желудок опущен до самого таза, также и весь кишечник опустился и что это произошло от того, что я сильно сразу похудела и много ходила. От неправильного пищеварения, конечно, такие отвратительные явления, как кровь и сухой, как подошва, язык по утрам…

Признаться, я боялась рачка.

Теперь надели на меня бандаж, и чувствую я себя, как в коробке, посадили на диету. Десять дней я должна пить кровавый препарат и есть всё в протертом виде. А там видно будет. Вот пока всё.