Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Увижу ли сад твой в цветущем еще виде? Если б я сразу поехала на юг – я бы легла там пластом безжизненным. Сейчас уже занимаюсь, учу Пушкина, обдумываю «Привидения», вообще налаживаюсь на жизнь. Целую тебя крепко. Кланяйся Полиньке, Мих. П-чу, Марусе, будь бодра и жди меня. Оля

12 сент., вечер [1936 г. Гурзуф – Ялта]

Посылаю, дорогая Маша, наши, по-моему, очень удачные фотографии. Стройная Мария в виноградной беседке.

Мы без ног от укладки и от грусти, и от бурно проведенного вечера. Раиса сидела с нами за ужином. Завтра в 9 ч. отправляем вещи, Марья Никан. поедет в автобусе с вещами, а мы с Максимовым на легковой машине. Очень холодно. Целую тебя, и будем с приятным чувством вспоминать «Месяц в Гурзуфе». Твоя Оля

Хранится в папке 1939 г. (ОР РГБ, 331.78.14), но в тот год они покидали Гурзуф в начале октября, к тому же оно впрямую соотносится с письмом от 13 сентября 1936 г.

13 сент. 36 г. [С дороги]

Маша, дорогая, только что отъехали от Симферополя, там не было времени написать. Уезжали со слезами. Ехали в легковой с Вас. Ив. Максимовым и Игорем [524], кот. тошнило всю дорогу. Никанор[овна]. в автобусе тоже рвала. Едем все вместе в одном купе, все очень хорошо, а все мысли на мысочке, слушаешь говор волн и с любовью думаешь о месяце в Гурзуфе. Целую, всем привет. Ольга.

Максим Максимович кланяется [525].

14 сент. [1936 г. С дороги]

Дорогая Маша, подъезжаем к Серпухову, очень трясет. Съели три курицы – понимаешь? Мне что-то не по себе, очень болит тело.

Холодно очень, и с тоской вспоминаю Гурзуф. Еду без всяких радужных надежд. Сейчас солнце. Будь здорова и бодра, целую, привет всем. Ольга

Год по почтовому штемпелю.

17 сент. 1936 г. [Москва – Ялта]

Милая моя Машенька, вот мы и в котел московский попали…Что-то как будто даже теплее, чем последние дни в Гурзуфе. Доехали хорошо, но поезд противный, вагон грязный, трясло невероятно. Ехали в одном купе с Вас. Ив. и Игорем и ели кур. Мерзли. Я ехала сонливая, и все как-то не по себе. Никаноровна ехала в автобусе с вещами и все тошнилась, а у нас Игорь отличался.

Дома застала хриплую Любу, в комнате у меня горели все лампы и стояло много цветов. Лева пришел поздно. На другой день я уже побывала в театре, а вечером играла своих «любимых» «Врагов». Вчера начала лечение, прописанное Иверовым, пью желудочный сок (твои лавры не дают покоя), парафин – отвратительно, и еще порошки после еды, держу диету. Вчера целый день разбиралась, вечером пришла Софа, Лорд, Лева интересно рассказывал о своих кавказских экскурсиях. Сегодня с Софой были днем в кино! Смотрели Чаплина – «Огни большого города» – очень занятно и, слава Богу, не озвучено. Была у зубного, и опять разбираюсь в своей тесноте. Завтра переезжает Андрюша. Никаноровна пропадала два дня – у нее умер ее первый муж. Сегодня уехала к Андрею помогать перевозиться. Тетка очень довольна материалом гурзуфским. Я сегодня прошла пешком на Страстной бульвар и обратно, а нога все-таки болит. Представь: в вечер приезда вслед за мной явилась Кундасова, а?!! С нежной грустью и любовью вспоминаю Гурзуф и нашу жизнь, в ушах стоит гул морской.

Целую тебя, дорогая. Ольга .

Варенье твое в дороге истреблялось. Целую.

Привет обитателям нижнего этажа [526].

Думаю 22-е устроить 23-го, т. к. играю 22-го и, наверное, придет Кундасова. Чеховы будут в Москве?

Катька толстая и ласковая [527].

Договор не подписали, сказали, что их через три месяца переводят на работу в Севастополь. Просто им показалось невыгодно – много ремонту [528]. Вот-с. А жаль!

Софа все плакала и в Гурзуфе и по дороге нет-нет да всплакнет. Она, оказывается, свободна до 19-го – это хорошо. О.К .

24/IX-36 г. Ялта [В Москву]

Милая, хорошая моя Оля, как ты сегодня себя чувствуешь после вчерашнего празднования? Кто у тебя был? Наши всё еще не уехали, собираются уезжать 27-го. Сережа пишет мой портрет. Вот увидишь – он привезет. Посетитель, не переставая, прёт…

Я скучаю, с тоской вспоминаю Гурзуф, особенно сейчас, когда погода стоит на редкость – замечательно тепло, даже жарко по-летнему! Хочется на мысочке чайку попить после катера…

Скорым темпом произвожу ремонт – ставят оранжерею, красят окна и двери у меня наверху. От обжигания краски у меня болит голова и тошнит. Сергей не мог писать – убежал вниз. Между прочим, он тебе расскажет мистификацию о приезде Любы в Ялту. Какая-то девица звонила, выдавая себя за Любу. Фотографии получила, мои мне не нравятся. Группы хороши. Ты, одна, на фоне моря, вышла изумительно!! И не толста! По вечерам жаримся в кункен вчетвером – Валя, Сережа, Лёля и я. Но, увы, это не гурзуфский кункен! Привет капитану, т. е. Лорду, Софе буду писать, молодым Книпперам с Андрюшей, Соничке Чеховой, Марии Ник. и Фанни Георг., Кундасовой тоже.

Целую тебя крепко и люблю. Твоя Маша

25 сент. 1936 г. [Москва – Ялта]

Милая Маша, представь, вчера играли в кункен – 2 Софии [529]и я. Днем ходили с Андреем и бабушкой в Зоопарк и так уморились, что пришли и перед обедом уснули и весь вечер кисли. А зверушек посмотреть было очень занятно, особенно с Андреем, кот. так замечательно реагировал на все виденное.

22-го я была занята и днем и вечером в театре, т. ч. переложили «встречу» на 23-ье, и как-то не очень вышло. Были Книппера, Софа, Лизавета, Лорд, Марков, Горчаков, Лина Степанова, Федя не явился, читали за ужином басню Сергея – «Живот и зуб» – и очень хохотали. Лева пришел очень поздно, измочаленный работой над массовым митингом на стадионе по поводу испанских событий [530].

Андрей вырос, потерял один зуб и на другой же день приезда настоял, чтоб его отвели в детский сад. Люба цветет. Андрею ищут француженку или англичанку ежедневно от 4 до 7 час. Наше трио все вспоминает наше «житие» в Гурзуфе. Здоровье мое ничего себе, желудок еще подлечивала в Москве, теперь, кажется, наладился.

Дни стоят солнечные, но сегодня посвежее. Собираюсь через час поехать в Новодевичий.

В театре нелепая перестройка. Весь угол, где была наша репертуарная контора, раздевалка, – все сломано. Теперь раздевалка против моей уборной и вход артистич. тут же. Реперт. контору загнали на 3-ий этаж – препротивно.

Наша баба Фанни отличилась: т. к. ее любимец Тиль все продолжал гадить и скакать на людей, и все негодовали, она решила отвести его к ветеринару и прикончить его, чтобы он никому не достался, хотя его просили и очень хотели иметь. Какова старуха?! Катька толстая и очень милая и кроткая.