Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Справили рождение Андрея – 7 лет. Было много детей, много подарков, он был доволен и возбужден. Я ему подарила бухарское одеяло на ватке и китайский биллиард, в который мы, взрослые, дуемся по ночам. Были два концерта Левиной музыки, очень хорошо и с успехом. Люба была в Кисловодске, приехала в день рождения и на другой день уехала в Горький и только сегодня вернулась. Лева пишет оперу. Софа часто приходит. Вчера была, и Лорд, и Вово здесь. Собаки милы, но очень громогласны и темпераментны. Я в Дом отдыха не попала, какая-то задержка с путевкой. Кашляю. Жизнь идет. Когда начнешь собираться в Москву? Очень хочется повидаться – как ты думаешь? Целую тебя крепко. А хорошо сейчас в саду? Так бы и перелетела… Будь здорова, привет окружению твоему. Твоя Ольга

15 марта [1938 г. Москва – Ялта]

Маша, дорогая, Лева внезапно сорвался в Крым, поговори и ты с ним, чтоб он не показывался в Симферополь [631]– я этого боюсь. У него в ужасном состоянии нервы.

Посылаю тебе два кило масла, кушай на здоровье. Когда собираешься в Москву, пиши скорее. Я уеду 23 мая в Ленинград до 1-го июля – вот-с.

Пока что я физически чувствую себя хорошо, а о нутре молчу – сама понимаешь [632].

Жизнь идет своим чередом. Играю, выступаю, только что кончились вечера и утра памяти Ермоловой, на одном я выступала, и по телефону Маргарита [633]и Щепкина-Куперник меня сильно хвалили.

Сегодня полотеры завершили страшные дни ремонта кухни, коридора etc… ужас!

Будь здорова, собирайся в путь, кланяйся всем. Целую тебя. Ольга

Письмо хранится в папке недатированных (ОР РГБ, 331.78.5). Год устанавливается по числам гастролей МХАТ в Ленинграде, по сопоставлению со следующим письмом и общему тону письма.

19 марта 38 г. [Ялта – Москва]

Миленькая Оля, спасибо, спасибо за чудесное масло! Давно я такого вкусного не ела!

Лева благополучно прибыл, здоров, весел, игрив и проч. лучшие качества. Приходила с ним нарядная Калугина. Мне грустно, что он остановился не у меня, а в Литфонде. Конечно, ему там лучше, удобнее и не так далеко от центра. Жаль мне также, что он слишком рано приехал в Крым, у нас адский холодюка – сегодня утром был сильный мороз и у нас примерзли левкои и лакфиоли. Позднее лучше бы было и для меня – я пожила бы у тебя в отсутствие Левы. Я его, из-за эгоистецизма, даже пожурила за ранний приезд. Все-таки собираюсь увеличить население твоей квартиры, но не ранее начала апреля. Думаю выезжать из Ялты между 7 и 10 числом – это, конечно, только в том случае, если буду здорова. Весьма большой ущерб в моих делах служебных произойдет, если я не смогу побывать в Москве, да и к тому же Алешу-брата [634]надо навестить, он очень болен крупозным воспалением легких, и боюсь, что может умереть, не повидаясь со мною. Его жена пишет, что он плачет – просит меня приехать. Послала ему денег на топливо, а купить его трудно – жгут ограду своей дачи и мебель. Вообще тяжко!.. Как я доберусь до него? Тоже рохля стала…

Узнала о горе Вово и ужаснулась [635]…

У меня служебная беда – забрали в казну наши спецсредства, и мои сотрудники долго сидели без гроша, а я металась. Только сегодня получила немного из Биб-ки по телеграфу и кое-что наладила. Кончилось наше блаженство!

Софе и тебе не писала по случаю дурного настроения. Целую тебя, милая моя, и жажду видеть и поговорить. Твоя Маша .

Привет всему твоему двору.

Относительно Симферополя приняла к сведению.

Год по времени ареста жены Дмитриева.

22 мая [1938 г. С дороги]

Родная Оля, на ходу писать совсем нельзя, и вот поезд остановился, но где – пока не знаю, станции не видно. Пасмурно, очень зелено и что-то цветет. Мне жалко покидать север, так хочется посидеть на лужку около леса!.. Чувствую себя я хорошо, хотя плохо спала. Опять поезд пошел и писать нельзя, подожду остановки. Скоро будем в Курске, там опущу открытку эту. Вагон, очевидно, новой конструкции.

В благодарности моей ты, конечно, не сомневаешься, и потому я сладких слов писать не буду, но скажу, что это пребывание мое у тебя – славная страничка в моей жизни. Пиши мне о своем здоровье, беспокоюсь очень! Не простудилась ли, провожая меня? Из Ленинграда буду ждать письма. Привет и сердечная благодарность Любочке и Леве, буду ждать Любочку к себе. Соню крепко целую и тоже благодарю за ласку. Фанне Георг. и Поле кланяюсь.

Крепко целую. Маша

30 мая 38 г. [Ялта – Москва]

Моя дорогая Оля, вот уже неделя, как я дома – и устала, и волнуюсь по-прежнему, но чувствую себя по-московски крепкой духом и телом. Мои сотрудники встретили меня ласково и нежно. Когда подъехал к калитке мой шикарный автомобиль, они уже стояли на улице, забыв о приеме посетителей, причем Григорий Карпович держал в руках чудный букет сирени, сохраненный для меня в холодном месте, так как она уже отцвела и это были последние цветы. Сад я нашла изумительным, кажется, что он никогда не был так пышен, цветущ и свеж! Только не хватает московских соловьев, котор., наверно, сейчас поют в Сокольниках и в Парке культуры… Я уверена, что им было бы хорошо и в нашем саду.

Как ни хорошо мне здесь, но все-таки я тоскую по Москве, по тебе, по Софе и вообще по всему вашему обиходу. Я не умею наслаждаться красотами природы одна, и мне вот сейчас так хочется, чтобы и ты посмотрела на наш сад, полюбовалась бы, глядя на море, и подышала бы свежим, целебным воздухом. У тебя бы все недуги прошли. Ах, как я жалею, что именно сейчас тебя здесь нет!

Беспокоюсь я очень о твоем здоровье, ведь еще целый месяц тебе надо натужиться, работать, жить по-городскому – это ужасно!

Я рада, что ты не простудилась, провожая меня; мне Софа писала, что все обошлось благополучно, что вы все вернулись домой по метро. Милая, милая Софа, она мне такое нежное, полное любви письмо прислала – удивительная она женщина!

Ну, будь здорова, береги себя и думай обо мне почаще, не ленись писать о своей ленинградской жизни, об успехах и вообще обо всем окружающем тебя. Буду ждать с великим нетерпением твоего письма.

Больше писать нечего. Целую тебя крепко и нежно. Благодарю за Москву. Твоя Маша .

Обними и поцелуй за меня дорогую Марию Петровну.

Поля благодарит за подарок, собирается писать.

2 июня 1938 г. [Ленинград – Ялта]

Вот как хорошо, милая Маша, – вчера аукнулась, сегодня откликнулась – спасибо. А то ты точно в воду канула, вчера только из письма Софы узнала о твоей открытке. Значит, ты уже завертелась в своем окружении, поздравляю, я тоже начинаю вертеться, но пока еще не очень. Наслаждаюсь красавцем городом, гуляю, любуюсь свежей зеленью, изумрудными лужайками, засыпанными желтыми одуванчиками, сижу на воздухе, читаю газеты, хожу к Неве, любуюсь силуэтами того берега, стоя спиной к Неве, смотрю на грандиозную шапку Исакия, вылезающую из молодой зелени, смотрю на Петра на вздыбленном его коне, смотрю на красивые здания и чувствую, что я еще не умерла, ибо умиляюсь на красоту почти до слез.