Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Признаюсь тебе, что я совершенно забыла историю помпейской вазочки [625]. В след. издании эта ошибка будет исправлена.

Мне кажется, Оля, что я на все твои вопросы ответила, за исключением д-ра Флёрова, о котор. я узнаю у Золотухина.

Отчет я кончила и уже давно отправила в Биб-ку и в НКП [626].

Погода у нас возмутительная – не переставая льет дождь, часто со снегом. И при такой погоде на днях было землетрясение. Я лежала больная, вскочила, стала было одеваться и бежать скорее в сад, но вспомнила о погоде и холоде… и решила лечь снова и ждать другого толчка со смирением. Дом качнуло хорошо, и это качанье действует на психику удручающе. На другую ночь я спала одетая, но землетрясения не было.

Вот тебе наши крымские приключения…

Ну, будь здорова, дорогая моя, пиши мне почаще. Передай мой привет всему твоему населенному плотно помещению – обитателям его старым и малым. Иногда мне так хочется потолкаться в твоей уютной квартире, что ты даже и представить себе этого моего желания не можешь!

Софе и Еликону, также и Николаю Дмитриевичу низко кланяюсь. Последнего сердечно благодарю за «Вечерн. Москву», эта газета для меня большое удовольствие. Ведь москвичка я!

Крепко целую и обнимаю. Твоя Маша .

Писала при кухонной керосиновой лампе, которая изрядно нагрела мои мозги. Электричества нам не дают декадами…

Новый год встретили весело! Несколько столов соединили вместе в комнате для приезжающих – внизу, красиво убрали, наставили много снеди – закусок, пирогов, водки и вина. Из одной кровати сделали диван, а другую вынесли. Было и шампанское – две бутылки. Была и пляска с пением. Поля, Григ. Карп. и Маруся плясали. Все были под хмельком. Счастье в пироге досталось Марусе. Трое из гостей остались ночевать.

Вот состав гостей: супруги Пронины, Соловьева с мужем, Бугаенко с супругою, Анна Арсент., Поля, Елена Филип. и я. Все получше оделись, я надела бриллианты. Разошлись в 4 часа. Утром пили настоящий кофе в той же комнате и доедали пироги, было похоже, как бывало в Мелихове. Интересно пела жена Пронина.

Ну всё. Покойной ночи.

Еще раз всё та же Маша .

Мой «двор» шлет привет.

2 февр. 38 г. [Москва – Ялта]

Милая Маша, для чего ты присылала деньги? Я их приложила к твоим, на котор. куплен материал тебе, по 175 р. – темно-синий, совсем черный. Думаю, что понравится, куплен по случаю, а то не достанешь. Какого цвета подкладку желаешь? Мария Никан. очень благодарит тебя.

Я никак не выздоровлю, играю, выступаю больная, вчера только перестала температурить. Отыграю 4 и 5-го и уеду до 18-го в Д. отдыха «Сосны» – уж очень я закисла, невыносимо. Бронхи и трахеи не дают мне жить.

Теснота и грязь в квартире осточертели. Эти дни гниль, все таяло, сегодня подморозило.

Дерман гонит меня, пристал, кто такой Матрешка? Я пишу: «Кланяйся Шарику и Матрешке…» Очевидно, кошка, но он просил написать тебе, не вспомнишь ли. Еще напиши о Мандражи, кто он, имя и отчество.

Не помнишь ли, когда умер Денисов, художник?

27-го возобновили с большим успехом «Дядюшкин сон» с новой дочкой – Степановой [627]. Каким-то чудом голос у меня выдержал, а с утра было 37,4.

Качалов в Доме отдыха, Тарханов в Кремл. больнице, туда же собирается Хмелев – вот видишь, как весело.

Лева готовит свой концерт 12-го – и пишет оперу, 6-го Люба с Андреем уедут в Суханово (д. отдыха) дней на 10.

У Еликона и брат и жена захворали [628]– vous comprenez? Целую тебя, будь здорова, спасибо за письмо. Ольга

3 февр. 38 г. [Москва – Ялта]

Машенька, драгоценная, пишу вдогонку письму: магазин Волковой (1903 г.) в Ялте – ведь это был книжный, да? Вспомни имя и отчество Волковой, пожалуйста, и немедленно напиши.

Езжу в театр на горное солнце. Вчера была Софа, Лизавета и Лорд – полный комплект. Шлют тебе привет нежнейший.

Целую и жду. Ольга

9 февр. 38 г. Ялта [В Москву]

Милая Оля, это письмо придет в твое отсутствие, так как ты пишешь, что будешь в Доме отдыха, и посему мои ответы на вопросы будут тебя долго ожидать. Отвечу на давнишний вопрос.

1. Д-р Флёров – московский врач, приезжал на побывку в Ялту. О нем можно узнать у Сергея Федоровича Майкова, он работает в поликлинике на Арбате, кажется, в Серебряном пер. Позвони по телефону.

2. Волкова Юлия Владимировна, имела книжный магазин в Ялте и единственную библиотеку на весь город. Собственный дом на набережной, где помещались магазин и библиотека. Не состоит ли Лорд в родстве с Волковой – ты бы спросила?

3. Мадраджи Эмир Усеин Бекир-оглу – сие я извлекла из купчей крепости нашей дачи в Ялте. Мы его называли Мандрауш – это наш сосед по даче в 99 и 900 гг., имел на большом участке дом, виноградник и сад, куда Антон Павл. выпускал из мышеловки мышей, стоя около нашей дальней скамейки у стены… «А.П. Чехов не только ловил рыбу, но и мышей». Это обязательно надо дать в примечании.

Хотя Мандрауш продал свой участок и дом еще при жизни А.П., но он и по сие время называется его именем.

Точно года смерти В.И. Денисова я не знаю, но знаю, что он умер в начале революции. Был ярым революционером.

Ты как-то давно спрашивала меня о художнике Мартынове. Я немножко вспоминаю, что он был приятелем писателя-инженера Михайловского-Гарина, котор. собирался строить желез. дорогу в Ялту, был субсидирован правительством и держал при себе художника, котор. зарисовывал станции и плохо делал портреты, напр. с Елпатьевского. Это было в начале 900 годов. Может быть, я и ошибаюсь. Имени-отчества не помню.

Ну, будь здорова, пожалуйста, не хворай. Спасибо за материю, собираюсь писать Лизочке, да всё некогда. Целую крепко. Маша .

У нас очень холодно, замерзла во всех чанах вода, но днем греет солнышко. Цветут подснежники и декоративная айва.

1-ое марта 1938 г. [Москва – Ялта]

Дорогая Машенька, во-первых, целую тебя нежно и с благодарностью возвращаю «кривоглазую» [629]. Вчера кончили с Дерманом купюры и примечания к III тому. Пришлось сделать большие купюры из-за Марии Федоровны – ее уход из театра, соединение с Горьким и вся эта полоса. Жаль.

Вот и Екат. Ник. кончила свое земное пребывание [630]– как-то это отразится на Влад. Ив-че! – ведь 53 года прожили – не шутка. Она проболела две недели, был грипп, потом слабость, страшное малокровие, просто организм износился и не было сил. Умерла она, говорят, на груди у Вл. Ив-ча, кот. ее прижал к себе, когда были судороги. Дома она лежала очень помолодевшая, нарядная, вся в подснежниках и мимозах. Вечером ее привезли после спектакля в театр, и как всех нас бывших и будущих, на черный помост, окруженный целым лесом венков и цветов. В изголовье на черном бархате среди пальм висел ее портрет в молодости. Было торжественно. Все время играл оркестр похоронные марши, играли квартет, пели мужск. голоса «Для берегов отчизны дальней», из «Травиаты» пела Кемарская. На другой день в 12 ч. опять музыка, масса народа, я читала от Худож. театра чувствительные строки, Белякова от оперного, затем всех попросили уйти, остался один Влад. Ив. при ней. Он и ночевал в театре с Мишей и Иверовым. В час повезли тело в крематорий – процессия была огромная: 10 автобусов и много машин. Влад. Ив. не входил в крематорий. Вернулись все в театр и к 4-м часам поехали в Новодевичий встречать и хоронить урну с прахом. Похоронили совсем близко от Ант. П-ча. После похорон отправили Влад. Ив-ча в Барвиху. Вот тебе и все. Кончился Котик. А мы живы пока…