Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне всеобщее признание как руководящей силы Советского Союза среди народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала потому, что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: «Вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой». Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, – над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие.

За здоровье русского народа!»

Как видим, Сталин оказался третьим и последним из всех глав Российского государства после Петра Великого и Ленина, который оказался способным на публичное признание своих ошибок. И единственным, признавшим их в момент величайшего личного триумфа!

Причем эти ошибки были признаны не в порядке посыпания главы пеплом, а так, что от признания этих ошибок авторитет вождя и Державы, им возглавляемой, лишь возрастал!

Эти сталинские мысли Хрущеву и надо было развить, подкрепив их делом, то есть тщательно продуманной работой по реабилитации невинных и амнистированию тех виновных, кого уже можно было амнистировать. При этом было важно, возвращая репрессированных из ссылок и лагерей, не допустить другого перехлеста – когда каждый из них будет рассматриваться как невинно пострадавший.

Особенно тщательно надо было отнестись к проблеме амнистии для тех, кто когда-то занимал общественно значимые посты. Подпускать таких, и особенно их детей, к реальным рычагам воздействия на общество – идейного, а тем более – организационного, надо было с крайней осторожностью. С общественной точки зрения было бы разумнее дать этим людям личную свободу, но не поднимать их на щит.

Реабилитация Тухачевского и прочих подобных фигур была недопустима в силу их очевидной виновности. Удаление же из

Мавзолея Сталина и его шельмование были с точки зрения перспектив развития страны просто преступными.

Но о том ли думал Хрущев?! Он был низким негодяем с микроскопической душонкой, и покаяться самому ему и в голову не приходило. Известный нам профессор Наумов со слов Шепилова утверждает, правда, что якобы при поддержке Шепилова Хрущев на одном из первых заседаний Президиума ЦК после ареста Берии (то есть, выходит, в 1953 году) якобы предложил Ворошилову, Молотову, Маленкову и Кагановичу совместно с ним «принести всенародное покаяние за 1937 год». Однако это ложь уже потому, что Шепилов мог присутствовать на заседаниях Президиума ЦК лишь с 1956 года и уж не ранее чем с 1955 года, когда стал секретарем ЦК. Это ложь и потому, что Хрущев ничего подобного говорить не мог, потому что не мог говорить такого никогда!

Да и, как мы знаем, не сказал…

Не из тех он был, кто признает свои ошибки по собственной инициативе. Зато как удобно было свалить грехи на Сталина, отомстив ему сразу за все!

И за письменные признания в 20-е годы в грехах троцкизма.

И за сына, странным образом исчезнувшего то ли на фронте, то ли в плену.

И за необходимость десятилетиями ему, ничтожеству, завидовать титану.

И за неизменно снисходительно-добродушное отношение Сталина, отдававшего себе отчет в том, что «Мыкыта» с неба звезд не хватал и хватать не будет (он их потом, правда, нахватал в количестве четырех штук по указам хрущевского Верховного Совета СССР).

Наконец, Хрущев, организовавший физическое устранение Сталина, избавлялся и от страха разоблачения этого главного своего преступления. Ведь если Сталина в собственной стране объявляли преступником, то если бы даже роль Хрущева вдруг обнаружилась, ему впору было бы рядиться в тогу Брута, избавившего Отечество от новоявленного Цезаря! Да он под конец «эпохи развитого волюнтаризма» так осмелел, что эту тогу на себя почти и напялил! Напомню читателю о свидетельстве «внутреннего хроникера ЦК КПСС» Зеньковича насчет того, что 19 июля 1964 года Хрущев похвалился устранением «тирана» Сталина.

Да, Хрущев на XX съезде расплатился со Сталиным по всем мыслимым счетам, которые завистливая дрянь может предъявлять к предмету зависти.

ОДНАКО Хрущев готовился рассчитаться и с теми, кто не восстал против лжи о Сталине, но не очень-то поощрял ее, то есть – со своими давними коллегами по сталинскому Политбюро. Прежде всего – с ними.

Они ведь мешали не только Никите Хрущеву. Предав Сталина, предав Берию, они даже после этого мешали той Золотой Элите Запада, для которой наличие в мире к концу XX века могучего Советского Союза означало бы быстрый крах уже в начале XXI века. На личную мстительность Хрущева и здесь накладывались далеко идущие планы внешних врагов России, действующих через агентуру-«референтуру» влияния.

Главным внутренним союзником Хрущева здесь оказалась все та же Номенклатура. Сошлюсь вновь на знатока постсталинской ситуации Юрия Жукова, который очень уж нахваливает Маленкова, но, безусловно, прав в оценке его подхода к проблемам страны как системного и комплексного, на базе интенсивного развития с упором на повышение качества всех видов продукции.

При этом Ю.Жуков констатирует, что Маленков в попытках проведения такого курса постепенно терпел поражение, и хрущевцы избрали экстенсивный (не за счет преимущественно технического прогресса) способ «развития». И избрали, как пишет Ю.Жуков, «прежде всего потому, что интенсивный способ подразумевал профессионализм, знания и богатый опыт – все, чем партфункционеры не обладали»…

Как видим, не поддержав Берию, Маленков заложил базу и для собственного падения. И новые события не задержались.

Не прошло и года после XX съезда, а в номере 185-м газеты «Ло…», пардон – «Правда» за 4 июля 1957 года появилось информационное сообщение:

«22–29 июня с.г. состоялся пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Пленум обсудил вопрос об антипартийной группе Маленкова Г.М., Кагановича Л.М., Молотова В.М.

Пленум принял соответствующее постановление.

Пленум вывел из состава членов Президиума ЦК и из членов ЦК КПСС тт. Маленкова, Кагановича, Молотова; снял с поста секретаря ЦК КПСС и вывел из состава кандидатов в члены Президиума ЦК и из состава членов ЦК т. Шепилова…»