Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Вначале – во главе с Генеральным секретарем ЦК Брежневым.

Затем – во главе с Генеральным секретарем ЦК Горбачевым…

Через четыре месяца после «разгрома» «антипартийной труп-пы» – 1 ноября 1957 года Хрущев, выступая на собрании актива Московской областной организации, задал сам себе вопрос: «Если бы партия не смогла бы справиться с Берия, куда бы тогда пошли мы?»

А действительно – куда?

Ответ на этот вопрос читатели журнала «Новое время» могли узнать в 1993 году, заглянув в номер 41-й, где на страницах 34–38 была опубликована «документальная фантасмагория» Леонида Млечина «Если бы Лаврентия Берия не арестовали…».

Начиналась эта фантасмагория так:

«На закрытии XX съезда КПСС выступил Лаврентий Павлович Берия.

– Прежде всего, – сказал он, – я хотел бы всех нас поздравить с этим съездом. Это был съезд обновления… Времена, когда нарушалась социалистическая законность, когда попирались нормы партийной жизни, навсегда ушли в прошлое.

XX съезд был первым, на котором Берия выступал с отчетным докладом.

Когда ему было предоставлено заключительное слово, зал поднялся и долго аплодировал. Берия улыбался и делал рукой движение, означавшее, что он просит всех успокоиться и сесть. Но делегаты продолжали аплодировать, глядя на президиум, который тоже стоя приветствовал лидера великой страны…»

Далее Млечин устами Берии (или наоборот?) рассказывает о том, как разворачивались события после смерти Сталина:

«Этот рассказ Берия делегаты и гости XX съезда слушали с замиранием сердца.

Путч готовил хитрый и коварный Никита Хрущев, который играл роль простачка, пытался со всеми дружить…

Хрущев, рассказывал Берия, хотел навсегда законсервировать то, что создал Сталин. Хрущеву были свойственны субъективизм и волюнтаризм, полнейшая некомпетентность, стремление все решать самому, без совета со специалистами…

<���…>

Хрущев, интриган и антипартийный человек, виновный в нарушениях социалистической законности на Украине и затем в Москве… стал готовить переворот. Он стремился захватить всю власть в стране. Для этого он решил уничтожить Берия – единственного человека, который мог противостоять его амбициям…

<���…>

Арест Берия наметили на 26 июня…»

В «фантасмагории» Млечина к заговору оказались причастны все, кто к нему был причастен в реальности: Булганин, Серов, Круглов, Жуков, Батицкий, Москаленко… Однако Берия был начеку и утром 26 июня приехал к Маленкову. Млечин описывает ситуацию так:

«– Ты что же, Егор, решил против меня выступить? – спросил Берия, глядя ему прямо в глаза.

Испуганный Маленков поспешил переметнуться на сторону Берия и выдал план хрущевской операции».

Далее, естественно, все развивалось с «точностью до наоборот» по отношению к реальной истории: Кобулов во главе оперативников МВД арестовал Жукова и его людей, арестовал Серова и Круглова, и, когда на заседании Президиума ЦК Хрущев после обвинений в адрес Берии нажал на «секретную кнопку», в зал вместо Жукова вошли офицеры внутренних войск.

«Хрущева, Булганина, Жукова и других, – продолжал Млечин, – судил военный трибунал. По совокупности преступлений перед Родиной их приговорили к смертной казни.

Маленкова и Микояна Берия оставил на их постах.

<���…>

После ареста Хрущева и его подручных, которые оказались еще и агентами американской разведки, председателем Совета Министров стал Берия.

Никто не мог оспорить у него права возглавить партию и страну.

Именно Берия выступил против всевластия партийного аппарата и некомпетентного вмешательства в хозяйственные дела…» и т. д.

Начав читать в 2007 году эту «фантасмагорию» четырнадцатилетней давности, я был крайне удивлен. Вот так так! Мысли смешивались: «Неужели Млечин чуть ли не первым оценил Берию объективно? Нет, быть того не может! Это же Леонид Млечин, фигура, в общем-то, одиозная, просто-таки пропитанная заказным антисоветизмом».

Но вскоре все стало на свои места!

Делегатов XX съезда – по Млечину – после тщательных и давно привычных им проверок постами внутренних войск – развозят из огражденного колючей проволокой Внукова военно-транспортные самолеты (гражданской авиации нет, потому что «просто так по стране никто не болтался»).

Все строительство, а также производство на оборонных заводах в Советском Союзе образца млечинского Берии «велось с помощью Главного управления лагерей».

Млечин упоенно фантасмагорирует:

«Председатель Госплана Амаяк Кобулов назвал в своем выступлении (на «фантасмагорическом» XX съезде. – С.К.) контрольные цифры на пятилетку: 83 процента промышленного производства дать за счет использования трудовых ресурсов Главного управления лагерей…

XX съезд поставил перед правительством задачу максимально освободить советских людей от тяжелого физического труда, передав почти всю промышленность в ведение Главного управления лагерей» и т. д. и т. п.

Автор этой фантасмагории, родившись в 1957 году и окончив факультет журналистики МГУ, благополучно процветал уже в брежневские времена, тиская «политические повести» в серии «По ту сторону», разоблачая «мифы о советской угрозе», рассказывая о том, как «американские спецслужбы расправляются с активистами антивоенного движения» и т. п. Вполне вписавшись в эпоху «застоя», он естественным образом процветает и сегодня, поэтому информирован о деликатных моментах советской истории неплохо, почему и обнаружил отличное знание всех начинаний «ЛП».

Однако Млечин умолчал о передаче Берией всего промышленного производства из МВД в отраслевые министерства и о передаче им же в Министерство юстиции самое ГУЛАГа. И сия «забывчивость» вполне понятна – простое упоминание этих двух фактов обрушивает сразу всю млечинскую «фантасмагорию».

А ведь автор этого пасквиля цели его написания не скрывал. Он хотел доказать, что:

«История многовариантна. Судьба социализма в России тоже зависела от множества факторов… Но страна развивалась бы все в том же круге от ГУЛАГа до реформы.

Многовариантность реального социализма сведена к минимуму, потому что генеральная схема существования социалистического общества – террор…»

Заключил же свою «фантасмагорию» Млечин следующим образом:

«Бериевские реформы 1953 года, испугавшие его коллег по партийному руководству, были первой попыткой самоспасения. Но если бы реформы и удались, вскоре страна бы вновь вернулась к ГУЛАГу. Так и продолжалось бы до тех пор, пока социализм не рухнул.

Многовариантность социализма безнадежна».

Я не намерен комментировать ретро-футурологические изыскания бывшего заместителя главного редактора «Нового времени» времен поздней перестройки. Но удержаться от соблазна познакомить с ними читателя я, каюсь, не смог.