Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

– Говорят, что тогда набежавшие из зала врачи, оказавшиеся в публике, засовывали Миронову в рот валидол и нитроглицерин, чем только сильно ему навредили. Правда ли это?

– Нет, это уже не играло никакой роли.

Это было летом 1987-го, а в апреле 2000 года доктор Горин случайно пришел в Ленком и застал такую картину – все в панике, куда-то бегут. Горин бросился за всеми и увидел сначала белого как полотно Марка Захарова, прислонившегося к стенке. А потом уже – совсем белого и в горизонтальном положении Армена Джигарханяна.

– Это был типичный инфаркт, – рассказывал через несколько часов Григорий Горин. – Слабость, лоб холодный. Я начал звонить в «скорую», описал картину, и мне сказали, что его надо везти в кардиологию.

К счастью – если это слово здесь вообще уместно, – у Джигарханяна таким образом проявился диабет. Но его приступ чуть не стоил жизни Марку Захарову, у которого у самого нездоровое сердце. А больше всего Марк Анатольевич опасался, что навредил своему артисту сердечной таблеткой, которую автоматически засунул тому в рот.

Интересно, что опытный врач может поставить диагноз прямо из зрительного зала. Доктор Юлий Крелин – опытнейший театрал, имеющий массу друзей в актерской среде, еще ребенком был с отцом на спектакле «Пигмалион» в Малом театре. Элизу Дулитл играла знаменитая Зеркалова. Во время действия она оступилась и упала. Доктор шепнул сыну: «У нее перелом». Через некоторое время, когда врач оказался за кулисами, его диагноз подтвердился. Медики такие случаи называют между собой «диагноз через штаны».

Как и было сказано выше, актеры выходят на сцену в любом состоянии – с температурой, с воспалением легких, растяжением мышц и радикулитом. Как подвиг за кулисами это не рассматривается и давно негласно входит в кодекс чести профессии. Почему? – спросите вы, и вам вряд ли кто ответит. Скорее постараются объяснить необъяснимый психологический эффект влияния сцены на состояние физического тела – падает высоченная температура, проходит кашель, не болит перелом.

Алла Демидова:

– Больная, с температурой тридцать девять «выживаешь» целый тяжкий спектакль и не замечаешь болезни. Какой-то внутренний механизм переключает все силы на новую задачу. Однажды с сильнейшим радикулитом я проиграла весь спектакль. А пришла домой – и целую неделю не могла подняться с постели. «Фронтовые условия».

В Польше «Таганка» играла «Гамлета». Высоцкий, как вспоминают артисты, в те последние гастроли постоянно за сценой глотал лекарства. Публика не знала, что за кулисами дежурил врач «скорой». Да это ей и не надо знать.

Зачем ей, публике, было знать, в каком состоянии свой последний спектакль играла Алла Балтер? После больницы она вышла в спектакле «Чума на оба ваши дома». Все радовались – наконец-то красавица Аллочка смогла играть после операции. Тем более что возвращение в строй совпало с 60-летием ее мужа – Эммануила Виторгана. Она отыграла несколько спектаклей, и вот на одном из них…

– Вчера подвернула ногу. Что-то болит, – пожаловалась актриса коллегам. И не напрасно. Как назло, чем меньше времени оставалось до начала спектакля, тем сильнее становилась боль. Вызывать из дома Светлану Немоляеву, в очередь с Балтер игравшую роль синьоры Капулетти, было уже поздно, и тогда режиссер поменяла мизансцену – она отменила танец и срочно приставила к актрисе в поддержку двух актеров в виде слуг. Начали спектакль. Превозмогая боль и поддерживаемая двумя крепкими парнями, Балтер едва дотянула до антракта.

– Все, больше не могу, – сказала она и заплакала. Вызвали «скорую». Врач осмотрел ее и сказал: «Это не колено. Это позвоночник». Сделал блокаду. Второй акт шел на преодолении. Аллу буквально под руки таскали по сцене, а в кулисах стоял артист Ильин – синьор Капулетти, готовый в любой момент выскочить и подхватить «супругу».

– Благо все это было оправдано ходом спектакля – Капулетти в горе от потери дочери, – вспоминает сейчас он.

Вот, может быть, именно в этой фразе кроется разгадка актерской профессии. В момент страшной боли или горя за кулисами никто не думает о себе, а только о мотивации: чтобы поверил зритель.

Когда закрылся занавес, Алла Балтер сказала:

– Наверное, это мой последний спектакль.

«Чума на оба ваши дома» действительно стал последним спектаклем. Алла Балтер попала в онкологический центр на Каширку. Там ей сделали третью операцию, ноги у нее отказывали, и она провела последние дни в реабилитационном центре под Москвой. Очевидцы рассказывают, что держалась она потрясающе. Держался и Эммануил Виторган, на глазах которого Алла угасала. Она умерла в июне. Когда нужно было ехать на кладбище, друзья спросили Виторгана: «Эмма, ты поедешь с нами?» – «Нет, я с Аллочкой», – как-то просто и буднично ответил он.

Хотим мы того или нет, но что-то есть мистическое в этой истории. Это можно считать театральными выдумками, но судите сами.

Григорий Горин умер в тот день, когда в Театре имени Маяковского, где служила Алла Балтер, играли его пьесу «Кин IV».

Последним спектаклем Аллы Балтер стала горинская «Чума на оба ваши дома».

И ее могила стала первой рядом с его. Их разделяет теперь только дерево…

Грустная это тема? Трагическая!.. Но на то он и театр, чтобы – и слезы, и смех, и любовь – все перепуталось. Медицинская тема на сцене для самих артистов, бывает, сопровождается хохотом.

В Большом драматическом театре в Санкт-Петербурге шел спектакль «Шестой этаж». В нем Кирилл Лавров, артист с мужественной внешностью, на редкость совпадающей с его мужественной сутью, согласно тексту автора, выходил к партнерше с кошечкой на руках со словами: «Вот ваша Франсуаза».

Кирилл Лавров:

– Однажды перед спектаклем, вся в мыле, подбегает ко мне наша реквизиторша: «Слушай, кошечка, которая у нас всегда играла, сбежала. Мы тут кота отловили. Ты не пугайся, он диковатый, и мы ему изоляционной лентой когти закрутили. Так что держи крепче». Ну, я схватил его. Прижал к себе, выхожу: «Вот ваша Франсуаза». – Отдираю эту сволочь от себя, а он вцепился в меня, буквально вгрызся зубами в руку. Я с трудом оторвал его и отшвырнул. Кровь хлещет, а народ в зале хохочет – лапы у котяры были в изоленте, и он, как конь, пошел скакать по сцене в каком-то диком танце.

Эта история только подтверждает истину, что не родился такой народный артист, который переиграл бы на сцене кошку.

Теоретически мы выяснили, чем отличаются больные актеры от больных простых смертных – они работают в любом состоянии. Эти циники, сукины дети – как они себя называют, даже готовы себя искалечить, лишь бы добиться правды жизни на сцене. Александр Ширвиндт, всему в театре знающий цену, однажды на гастролях чуть не лишился пальца. Почему? Да потому, что он боялся выйти на сцену в собственном обручальном кольце в образе графа Альмавивы из «Женитьбы Фигаро». Его аргумент – у графа такого тонкого кольца не было – смешил и бесил всех. Но Ширвиндт стоял на своем и всячески пытался с уже распухшего, побагровевшего пальца с помощью мыла стянуть драгметалл.