Питер Гай - Фрейд

У Фрейда с самого начала имелись ответственные ученики, но их продуманные усилия по популяризации заслуживающей доверия версии психоанализа утонули в представлениях о мэтре, которые все принимали, не давая себе труда прочитать его работы. В 1912 году, изучая «фрейдистскую психологию» с «величайшим энтузиазмом», начинающий журналист Уолтер Липпман, которого сегодня мы знаем не только как писателя и политического обозревателя, но и как автора оригинальной концепции общественного мнения, сказал английскому социальному психологу Грэму Уоллесу, что относился к ней так, как человек мог отнестись в свое время к «Происхождению видов». Перечитывая Уильяма Джеймса после знакомства с Фрейдом, Липпман говорил о «странном чувстве, что в 80-х годах XIX века мир был очень молод». Оглядываясь на эти героические времена, он вспоминал, что «серьезные молодые люди восприняли Фрейда очень серьезно, как он того заслуживал. Отношение к фрейдизму как к скучной фантазии пришло позже и по большей части от людей, которые его не изучали, а просто слышали о нем».

Защищаясь, психоаналитики при малейшей возможности пропагандировали идеи основателя движения, обращаясь к богословам и врачам, рассылая статьи в более или менее серьезные периодические издания. В 20-х годах прошлого столетия Оскар Пфистер ездил с лекциями по Германии и Англии, знакомя с посланием Фрейда широкую публику, и в частных беседах «работал» с влиятельными профессорами, которые могли распространить фрейдистские истины среди своих студентов. Пфистер и другие психоаналитики также выпускали убедительные и даже понятные пособия, помогающие понять теорию Фрейда: объемный, но вполне доступный труд Пфистера «Психоаналитический метод» был опубликован в 1913-м, а в английском переводе вышел в Нью-Йорке четыре года спустя. Он оказался не первой подобной работой: в 1911-м Эдуард Хичманн выпустил куда более краткое изложение идей психоанализа, «Теория неврозов Фрейда», вскоре переведенное на английский язык. В 1920-м Дж. А. (впоследствии сэр Артур) Тенсли опубликовал книгу «Новая психология и ее связь с жизнью» – изящное исследование, за два года переизданное несколько раз, а в 1926-м под редакцией Пауля Федерна и Генриха Менга вышел психоаналитический сборник «для публики», Das Psychoanalytische Volksbuch, к работе над которым они привлекли некоторых своих коллег. Книга охватывала всю область психоанализа, включая анализ искусства и культуры, и состояла из 37 коротких статей, без специальной терминологии, с переводом иностранных слов и примерами из повседневной жизни, помогающими понять теорию Фрейда.

Основатель психоанализа мог иронизировать, но все эти усилия ни в коем случае нельзя назвать тщетными. В мае 1926 года газеты и журналы во многих странах вспоминали о 70-летии Фрейда, не скупясь на высокие оценки, причем многие продемонстрировали удивительную компетентность. Пожалуй, самой глубокой была изысканная хвалебная статья американского эссеиста и биографа Джозефа Вуда Кратча, опубликованная в New York Times. Кратч писал, что создатель теории психоанализа Фрейд сегодня самый известный, возможно за исключением Эйнштейна, из ныне живущих ученых. Титул «ученый» – это именно то, к чему так стремился Зигмунд Фрейд и что он так редко получал. «Разумеется, даже в наше время, – признавал Кратч, – есть бихевиористы и другие бескомпромиссные противники Фрейда». Однако, прибавил он, можно с уверенностью сказать, что влияние его главных идей все сильнее и сильнее отражается в работах самых влиятельных психологов и психиатров. Кратч считал, что точно так же, как Дарвин и его идеи проникли в современную культуру, мы уже широко используем теории Фрейда. «Со временем они, вероятно, станут, подобно теории эволюции, частью умственного багажа, которую каждый мыслитель воспринимает как нечто само собой разумеющееся». В то время, когда профессор Университета Брауна беспокоился, что психологические консультации, которые вводились в этом учебном заведении, могут подвергнуть студентов «обычному психоанализу во имя незрелой науки», автор передовой статьи в New York Times упрекал скептика. «Незрелой, – говорилось в заголовке, – звучит как «фальшивой» [229]. Наблюдая за всем этим издалека, Фрейд язвительно заметил в письме Арнольду Цвейгу: «Я не знаменит, я пользуюсь дурной славой». Прав он был только наполовину: верно и то и другое.

В конце 20-х годов даже пессимист Фрейд был вынужден признать, что, несмотря на все разногласия и ссоры, психоаналитические институты множились и процветали. В 1935-м он с гордостью вспоминал, что к старейшим местным отделениям в Вене, Берлине, Будапеште, Лондоне, в Голландии и Швейцарии присоединились новые отделения в Париже, Калькутте, два в Японии, несколько в Соединенных Штатах, по одному в Иерусалиме и Южной Африке и два в Скандинавии. Вне всяких сомнений, торжествующе заключил мэтр, психоанализ будет жить.

К тому времени, когда основатель движения писал это резюме, некоторые психоаналитические институты уже имели богатую историю. Абрахам перенес модель Венского психоаналитического общества в Берлин еще в 1908 году – тогда регулярные собрания с дискуссиями и докладами проходили у него в квартире. Это общество стало ядром берлинской главы в деятельности Международной психоаналитической ассоциации, основанной на конгрессе в Нюрнберге в 1910-м. В 1911 году в Соединенных Штатах интересующиеся психоанализом врачи не без трудностей объединились в две организации, которые были одновременно соперницами и союзницами, – Нью-Йоркское психоаналитическое общество и Американскую психоаналитическую ассоциацию. Два года спустя Ференци основал Будапештское психоаналитическое общество, которое процветало в короткий послевоенный период, пока летом 1919-го не были свергнуты большевики и в феврале 1920 года не установился антисемитский – и антипсихоаналитический – режим Хорти. Будапешт дал несколько самых видных и талантливых фигур из числа психоаналитиков: кроме самого Ференци это Франц Александер, Шандор Радо, Майкл Балинт, Геза Рохейм, Рене Спитц и др. Британское психоаналитическое общество появилось в 1919 году, а Лондонский институт психоанализа, деятельность которого оживил неутомимый организатор Эрнест Джонс, официально был основан в 1924-м. Французы, преодолев упорное сопротивление медицинского в целом и психиатрического в частности истеблишмента, основали свою психоаналитическую организацию два года спустя [230]. В 1932-м их примеру последовали итальянцы, а в 1933-м, после продолжительной подготовки, голландцы. Эйтингон, который в конце этого же года эмигрировал из Берлина в Палестину – один из первых психоаналитиков, покинувших гитлеровскую Германию, – почти сразу организовал психоаналитическое общество в Иерусалиме. Как верно заметил Фрейд, психоанализ не собирался умирать.