Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание

После знакомства с ними я (и не только я, но и ряд историков Атомной проблемы) мало сомневаюсь в том, что инициатором подготовки такого очерка, а, скорее всего, и его редактором, был сам Л.П. Берия.

Тем более, что прецедент был уже создан в США. Там, в 1945 году, сразу же после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, то есть – после того, как главный секрет атомной бомбы – то, что она существует, перестал быть секретом, был издан официальный отчёт «о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США» – книга Г.Д. Смита «Атомная энергия для военных целей».

Книга была тут же переведена в СССР и издана в 1946 году в Трансжелдориздате. В ней масштаб и содержание американских работ были показаны убедительно и весьма откровенно. И становилось ясно, что деньги американских налогоплательщиков были потрачены не зря, а пошли на важное для Америки дело.

После знакомства с записями Берии догадка о его роли в подготовке будущей открытой истории советского Атомного проекта переросла в убеждение. Теперь можно уверенно утверждать, что после ликвидации атомной монополии США именно Берия намеревался сделать широко обозримым ранее закрытый подвиг советского народа по ликвидации этой монополии.

Фактически готовилась к изданию открытая и весьма откровенная книга о советском Атомном проекте с вполне очевидной целью – рассказать прежде всего советскому народу о том, чтоон совершил после войны, сам о том не догадываясь. Ведь советский народ тоже имел право знать, что он жил первые годы после войны менее богато, чем мог бы, потому, что много средств уходило на создание русского Ядерного Щита.

Впрочем, вне зависимости от того, шёл ли от Берии самый первый импульс, работа над публичным рассекречиванием общего облика советской атомной сферы и её руководителей не могла начаться и проводиться без прямого и деятельного одобрения Берии. А это показывает и доказывает наличие у Берии широких концептуальных воззрений на жизнь общества и государства. Он явно имел вкус не только к масштабной практике, но и к теоретическому осмыслению этой практики.

Наконец, известна мысль Берии о том, что без документов нет архивов, без архивов нет истории, а без истории нет будущего. Публично исповедуя подобные взгляды, было тяжело удержаться от того, чтобы не зафиксировать – документально, на бумаге – события и своей жизни, а также – свои размышления о жизни и её проблемах.

Всё выше сказанное подтверждает, на мой взгляд, аутентичность как текста дневников Берии, так и аутентичность его отрывочных недатированных записей на различные, волновавшие его темы. Берия был не просто крупной личностью, осознающей свой масштаб, но он был личностью, осознающей общественную значимость своих мыслей и своё моральное право «сметь своё суждение иметь» по различным вопросам общественного бытия.

Ныне публикуемые материалы из «тайного архива» «Павла Лаврентьевича» убеждают в этом лишний раз.

Скорее всего, большая часть того, что Берия начинал записывать хотя и спонтанно, но не в дневниковой манере, без датировок, в будущем предназначалась Лаврентием Павловичем для опубликования. На это предположение наводит и тот факт, что – в отличие от дневниковых записей – в недатированных записях нет ни одного бранного слова, Берия явно следил здесь за выражениями и своим словарём.

Стиль и в этих записях нередко рваный, плохо или совсем не отшлифованный, однако Берия мог рассчитывать на помощь литературных редакторов самой высокой квалификации, и, судя по всему, главным для него в этих записях было выразить мысль хотя бы наспех, в виде «каркаса», но – однозначно.

И это ему, на мой взгляд, удалось.

Итак, Лаврентий Берия, ближайший и наиболее талантливый соратник Сталина, оставил после себя не только личные дневники, но и интересные размышления общего характера, которые я назвал бы размышлениями на полях эпохи.Сегодня читатель знакомится с ними.

Единственное, что я позволил себе, это – не воспроизводить те грамматические ошибки или описки, которые я сохранял при подготовке к печати дневников Л.П. Берии. Для удобства чтения все исправления, в том числе – в части пунктуации, были сделаны мной без особых оговорок в каждом отдельном случае.

Должен сообщить читателю также следующее.

В «оригинале» «Павла Лаврентьевича» недатированные записи не всегда были соединены в обширные фрагменты и порой две сходные оценки, например, Троцкого, были отделены друг от друга другими оценками или описаниями. Чаще всего я соединял раздельно стоящие, но сходные по смыслу и теме блоки в один-единый блок, специально это не оговаривая.

Возможно, тем самым я погрешил против академических правил публикации исторических документов, но ведь «записные» историки-академисты и политологи, хотя и не приводят конкретных опровержений, не считают материалы Л.П. Берии из «архива Павла Лаврентьевича» аутентичными.

Так не всё ли им равно – что представлял собой исходный текст?

Массовому же читателю удобнее иметь перед глазами такой текст, который читать и усваивать проще. Могу лишь уверить академистов, что соединение разрозненных кусков в единый текст не искажает общей картины сколько-нибудь заметным образом.

Я позволил себе соединить без особых оговорок тематически и по смыслу близкие отрывочные записи в единые блоки, скомпоновав их в нечто более цельное, также и в интересах лучшего восприятия идей и взглядов Л.П. Берии. Они, на мой взгляд, представляют не только исторический интерес, но и вполне актуальны.

При этом я позволил себе разбивать нередко слитный текст оригинала на абзацы так, как мне казалось более удобным. Прошу учесть этот момент тех, кто, возможно, сочтёт необходимым провести текстологический анализ записей на предмет установления их аутентичности или неаутентичности. Лично я – не филолог, не текстолог, и, если кто-то возьмёт на себя труд такого анализа, я буду только рад.

Замечу также, что некая любопытная, на мой взгляд, деталь убеждает меня в том, что Берия делал свои записи с прицелом на их публикацию – хоть когда-нибудь. Собственно, такие намерения он высказывает в записях прямо, но они психологически подтверждаются ещё и тем, что, в отличие от дневниковых записей, Берия никогда не употребляет в тексте недатированных записей партийную кличку И.В. Сталина «Коба». Везде он пишет «товарищ Сталин», понимая, что при самой счастливой издательской прижизненной судьбе его мемуаров и т. п. любой оттенок фамильярности по отношению к имени Сталина будет недопустим не из цензурных даже соображений, а по существу.

В состав книги включены автобиография Л.П. Берии, написанная им в 1923 году, и официальные тексты, дополняющие записи Лаврентия Павловича из тайного архива. Это – статья Л.П. Берии, опубликованная в газете «Правда» к 70-летию И.В. Сталина, доклад Л.П. Берии на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1951 года, его речь на XIX съезде ВКП(б) – КПСС 7 октября 1952 года, а также речь на траурном митинге 9 марта 1953 года во время похорон И.В.Сталина.