Артем Драбкин - На войне как на войне. «Я помню»

– Нужно было воспитывать татар, а не воевать против них! – Разорвал представление и выбросил в корзину! К концу 1943 года инициатива в основном перешла к партизанам. Во время прочесов немцы все больше, опасаясь больших потерь, стали использовать самых разных добровольцев. Мы сталкивались с кубанскими казаками, которые пьяные шли на нас, в немецких шинелях и в белых шапках. Матерятся, кричат нам: «Сдавайтесь! Вы подонки!» Ну мы им дали прикурить: у меня там стояло три «максима» в засаде – мы половину перестреляли, остальные сбежали. Немцы начали пытаться засылать ко мне диверсантов и однажды одного такого прислали, но мы его быстренько разоблачили. Он пришел, все вроде нормально, но ничего толком не рассказывал, а больше отмалчивался. Я всегда делал так – отправлял на кухню и приставлял человека, чтобы он смотрел за ним. Оказалось, что этот парень выходил, приходил на определенное место и, видимо, оставлял там какие-то сведения. В конечном счете мы его арестовали, он признался, и его перед строем расстреляли.

Начался 1944 год… 4-й год тяжелой, изнурительной войны. Прошло время побед и уверенности. «Быстрая война» в России для немцев не получилась, в Центральной России теснили врага, на Украине, в Белоруссии, в Молдавии, отбрасывая его со своих земель, чтобы в скором времени задушить эту распластавшуюся гидру в ее собственной норе. Мы все ждали со дня на день информации о начале освобождения Крыма.

Но и так не было покоя врагу и на Крымской земле; горели машины и цистерны, взрывались мосты и железные дороги, множество фашистов нашли себе могилу здесь, в благодатном Крыму. Оккупанты, в свою очередь, принимали все меры, чтобы обезопасить себя в Крыму, а для этого необходимо было уничтожение партизан. Не однажды немецкое командование бросало крупные силы на отдельные участки горно-лесной местности для борьбы с партизанами, подчас целые полки и горно-стрелковые дивизии.

К началу февраля мой 6-й отряд провел много боевых операций и боев с карателями. Расположение отряда в непосредственной близости от села Краснолесье обеспечивало контроль за очень большой территорией. Одна застава находилась в непосредственной близости села Константиновка, это были так называемые «Ворота». Конечная застава располагалась под горой Чатыр-Даг, на юго-восточном склоне. Отряд полностью контролировал шоссе Симферополь – Алушта, поэтому немцы приняли решение ликвидировать 6-й партизанский отряд. Одной из таких акций и был «Бешуйский бой».

Деревенька Бешуй (ныне с. Дровянка) находилась в стороне от Большой дороги, где-то километров 20–30 от дороги Симферополь – Бахчисарай. Через Бешуй текла и течет река Альма, в которую впадают две речки – Мавля и Коса. Именно это место стало местом героического боя, о котором и хочется рассказать.

Еще в первых числах февраля 1944 года разведка отряда докладывала о большой концентрации войск в селах по Алуштинскому шоссе. И вот 7 февраля 1944 года наша разведка доносила, что в Симферополе идет детальная подготовка к прочесу леса, нетрудно было предположить, что основной удар придется по отрядам 4-й бригады, командиром которой был Христофор Чусси, и конкретно по нашему 6-му отряду. На следующий день, 8 февраля 1944-го, в 6-м отряде находились командир Южного соединения М.А. Македонский и командир 4-й бригады Х.К. Чусси. На рассвете с застав донесли, что из сел Джалман (ныне с. Пионерское), и Мамут-Султан (ныне с. Доброе) более полка фашистов начали наступление развернутым фронтом на 6-й отряд. Македонский предупредил меня, что этот бой предусматривается против специально моего отряда. И командир Южного соединения закончил:

– Николай, за твоей спиной мирные жители, надо их уберечь.

– Постараюсь, Михаил Андреевич, – ответил я ему в обычной манере. Македонскому такое дело не понравилось, и он как рявкнул:

– Что Михаил Андреевич?

– Слушаюсь, товарищ командир! – сразу отрапортовал я.

В итоге передо мной была поставлена задача: стоять насмерть, но не допустить прорыва фашистских карателей в тыл, в долину рек Коссе и Мавля, где находились лагеря 4-й бригады и далее по Альме, где находились тылы Южного соединения. Командование отряда понимало, что удержать многокилометровый фронт своими силенками трудно. Решили вести именно партизанскую войну с карателями небольшими группами, чтобы, подпуская противника на близкое расстояние, внезапными атаками, автоматно-пулеметным огнем наносить фашистам удары. Противник нес значительные потери. Основными узлами обороны стали хребты Узун-Кран, где командовал комиссар отряда А.А. Сермуль. На высотах Гапки, Бузиновый Фонтан боями руководил я лично. Передовая застава, расположенная между Соблами и Бешуем, встретилась с разведкой противника и сразу же вступила в бой. Нам донесли, что в Соблах сосредоточено около 2 батальонов гитлеровцев, а на горе Белой была установлена батарея дальнобойных орудий. Немцы планировали взять мою группу в кольцо, оттеснить отряды к Абдуге, там и уничтожить. Они открыли огонь из минометов, мы стали отходить. Только обстрел закончился, мы назад возвращаемся и лупим уже их. Во время боя на свой правый фланг, где прорвался противник со стороны Мамут-Султана и Шумхая, я бросил группу автоматчиков, у меня ведь более четверти отряда было снаряжено автоматами. Началась перестрелка, мои партизаны автоматным огнем и гранатами заставляли немцев залечь, после перебегали на другой фланг и снова начинали огонь. Я находился в одной из групп во время боя, я всегда считал, что командир не должен сидеть в штабе в бою. Несмотря на то что немцы активно использовали артиллерию и самолеты, в течение 8 февраля с утра до вечера партизаны вели этот неравный бой, понимая, что от стойкости и мужества партизан зависит судьба, по сути дела, всего соединения и многих сотен мирных людей, ушедших под защиту партизан. В этом длительном и сложном бою фашистские каратели понесли большие потери убитыми и ранеными. В отряде тоже были потери, были убитые и раненые. А в это время на стыке рек Мавля и Альма партизанские отряды 7, 3-й и 11-й громили фашистов, которые пытались выйти в тыл обороны 6-го отряда. При этом передовые части 7-го отряда должны были, как бы отступая, заманить врага за Бешуй, где будет сосредоточена основная часть отряда – огневая группа отряда под командованием Матвея Гвоздева. Все задачи были выполнены в точности по плану. Таким образом, к вечеру 8-го числа закончился разгром фашистских карателей. Выстояли мы тогда, а в Северном соединении они свой гражданский лагерь не уберегли, кто в лесу не погиб, потом их в совхоз «Красный» погнали, а там их уже как партизан расстреляли.

Каратели потерпели полное поражение и понесли большой урон: до 450 убитыми, 350 ранеными, 26 взято в плен, уничтожены орудия, автомашины. Партизаны тоже понесли тяжелые потери. Ночью под прикрытием танков они забрали трупы своих солдат к себе, и в Воронцовском парке хоронили (ныне территория Таврического национального университета, в мирное время немецкие могилы были убраны, и погибших неизвестно где перезахоронили). Кстати, о 26 плененных карателях. Их вели в штаб через «гражданский лагерь». Есть такое выражение: «неуправляемая стихия». Вот такой была бабья ярость, обрушившаяся на карателей, в штаб довели живьем только троих. В «гражданском лагере» к этому времени уже моя Шура жила, пожениться мы еще не поженились официально, но любили друг друга. Так что защищать мне было кого. От этой любви у меня теперь две дочки есть, а вот Шуры уже нет. Сказали бы мне раньше, что я ее переживу, никогда бы не поверил.