Юлия Бекичева - Мой муж – Сальвадор Дали

Каждый раз, приезжая в Париж, Гала наносила визиты вежливости виконту Шарлю де Ноайя. Вдохновленный успехами Дали, на этот раз Шарль сделал гостье предложение, которого она, безусловно, ждала.

– Я хотел бы создать что-то вроде общества любителей искусства. Пусть это будет клуб под названием «Зодиак». В него войдут 12 близких мне людей. Мы станем поддерживать вашего протеже, общими усилиями выплачивая Дали две тысячи пятьсот франков в год. За это вы дадите нам возможность ежемесячно выбирать одну большую или одну маленькую картину и два рисунка из новых работ, которые нам понравятся.

Ноайя сдержал обещание. Помимо самого виконта в клуб «Зодиак» вошли Робер де Ротшильд, князь Поль Сербский, графиня Пекки-Блюнт и другие богатые особы. Любопытно, что двоих благодетелей Дали в «Зодиак» привел не кто иной, как… Поль Элюар. Гала виконт отвел почетную роль импресарио художника и познакомил со своей подругой и частой гостьей Коко Шанель. Знакомство это впоследствии переросло в крепкую дружбу. Благодаря модельеру у Галючки появился целый гардероб нарядов, достойных жены крупного художника, у Дали – мудрый, но… ревнивый советчик.

Ревность Коко объяснялась тем, что Сальвадор дружил еще и с модным парижским модельером и дизайнером Эльзой Скиапарелли.

«Они вели между собой гражданскую войну из-за моды. Я завтракал с одной, потом пил чай с другой, а к вечеру снова ужинал с первой. Все это вызывало бурные сцены ревности. Я принадлежу к редкой породе людей, которые одновременно обитают в самых парадоксальнейших и наглухо отрезанных друг от друга мирах, входя и выходя из них когда заблагорассудится. Я поступал так из чистого снобизма, то есть подчиняясь какому-то неистовому влечению постоянно быть на виду в самых недоступных кругах.»

Художник помнил, как один из приятелей Эльзы поведал ему о вечеринке, устроенной Коко Шанель. Среди приглашенных гостей была и Скиапарелли.

Одетая в черное бархатное платье Эльза села на заранее приготовленный хозяйкой, свежевыкрашенный белой краской стул.

Встречаясь на одной территории, Коко и Эльза превращались в шипящих, грациозно выгибающих спинки и готовых расцарапать друг другу физиономии кошек. Конкуренция этих двух, безусловно талантливых женщин, началась задолго до появления в их жизни Дали. «Одежда для Коко – профессия, для меня – искусство», – заявляла журналистам «макаронница-выскочка», как называла ее Шанель. Легкомысленная жеманница для окружающих, Эльза проживала непростую, полную драматизма жизнь. Скороспелый брак, раннее материнство, расставание с мужем – события развивались стремительно, как в кино. Мелькали кадры и, вдруг, пленка оборвалась. Всеми покинутая Скип сидела в пустом, холодном доме, держа в руках корзину, в которой спала ее новорожденная дочь. Не было денег, нечего было есть, не в чем было выйти в люди. Нужно было склеивать пленку, писать сценарий и продолжать историю своей жизни дальше. Ради того, чтобы достать молоко, мясо, фрукты и прокормить свою девочку, Эльза бралась за любую предложенную ей работу. Сама она недоедала и частенько падала в голодные обмороки. В один, не предвещающий ничего необычного день, отправляясь на очередную встречу с работодателем и раздумывая, что надеть, девушка увидела у знакомой необычную, связанную вручную кофточку. Подобные кофточки вязала некая армянка, живущая в нескольких кварталах от дома Эльзы. Она-то и стала первой сотрудницей и помощницей будущего дизайнера. Скип отлично рисовала и придумывала новые модели. Воплощенные в жизнь, они улетали с прилавка за считанные дни. Своим трудолюбием и внимательным отношением к женщинам из разных социальных слоев, Скиапарелли добилась того, что ее продукцию с одинаковым удовольствием покупали консьержки, продавцы, представители аристократических семейств, знаменитости. Кетрин Хепберн, Марлен Дитрих, Мишель Морган, Мэй Уэст, Глория Свенсон и другие шли к «паршивой итальянке» за шиком. Из всех парижских кутюрье, Эльза первая распознала всю прелесть застежки-молнии. Работа с прославленным художником-сюрреалистом стала очередной блестящей идеей сообразительной Скиапарелли. Информация о том, что Дали работает с ненавистной ей Скип просто-таки взбесила Шанель. Коко рвала и метала.

«Эта паршивая итальяшка решила на тебе заработать, дорогой», – нашептывала Сальвадору Шанель. Но Дали уже не мог остановиться. Вместе с очаровательной, неунывающей Скиапарелли и Жаном Кокто они создавали сюрреалистические костюмы, бижутерию, шляпки.

«Всю ночь видел творческие сны. В одном из них была разработана богатейшая коллекция модной одежды, модельеру там хватило бы идей по меньшей мере на семь сезонов, на одном этом я мог бы заработать целое состояние. Но я забыл свой сон, и эта забывчивость стоила мне утраты этого маленького сокровища. Я ограничился тем, что попытался лишь в общих чертах воспроизвести два платья для Гала на предстоящий сезон в Нью-Йорке.»

– Ми-лый! – нежно ворковала Эльза, кокетливо хлопая накрашенными ресницами и нагнетая интригу. – Угадай, кто купил то сумасшедшее платье с твоим любимым омаром на юбке (не секрет, что Сальвадор Дали часто использовал в своем творчестве образ омара)? Сама герцогиня Виндзорская.

Скиапарелли восторженно хлопала в ладоши и… принималась трясти свою фантазию, как грушу. За несколько лет совместной работы трио Кокто, Скиапарелли, Дали придумали не один десяток авангардных нарядов, бижутерию из леденцов, огрызков карандашей и ластиков, перьев и таблеток.

– Ожерелье из аспирина!

– Платье-слеза! Платье с нарисованными ребрами, хребтом, костями таза! Вам уже страшно?

– Сумка-яблоко! Да! Еще перчатки с накладными ногтями.

– Кольцо-телефон! К нему такие же серьги!

Неожиданным коммерческим успехом у покупательниц пользовались шляпки разных форм и фасонов: шляпка-таблетка, шляпка-баранья котлета, шляпка-чернильница. Самой удивительной в этой коллекции стала шляпа, сделанная в форме туфельки, которую с удовольствием носила сама Скиапарелли, ее подруга и клиентка Дейзи Феллоуз – редактор франко-американского журнала «Harper's Bazaar» и… жена художника. Галючка единственная из женщин знала историю создания этой шляпки. Однажды, фотографируя свою любовницу, «малыш», шутя положил ей на голову домашнюю туфлю. Как оказалось впоследствии, эта шутка понравилась не только им двоим.

Под бетонным животом кружевного моста искрились воды Сены. Умытые дождем, благоухали белоснежно-розовые свечи каштанов. Поль поднял глаза к небу. Плыли, суетились, сталкиваясь друг с другом взбитые в пену облака. Исчезая, они напоминали Элюару время его жизни с русской девочкой. Он мысленно возвращался к прежним дням и собирал разбросанные по ступеням своей памяти обрывки фраз, музыку шагов…