Пол Стретерн - Спиноза

В мае 1673 г. Спиноза получил приглашение от французского государственного деятеля Конде, который хотел встретиться с философом в Утрехте и обсудить его идеи. До Утрехта было меньше 50 километров, но в то время город был оккупирован французской армией. Спиноза получил необходимые бумаги, гарантировавшие безопасный проезд, чтобы встретиться с этим выдающимся человеком, другом Мольера и Расина. По прибытии в Утрехт Спиноза обнаружил, что Конде отозвали по делам государственной важности. Просидев в городе несколько недель (вне всякого сомнения, расстраивая французских поваров требованиями гренков с молоком и овсяной каши с изюмом), Спиноза вернулся в Гаагу – и там быстро стали распространяться слухи, что он французский шпион. Дело приняло опасный оборот. (Прошел всего один год после линчевания Витта.) Спиноза решил, что ответ на эти слухи должен быть прост: он выйдет на улицу и объявит толпе, что он не шпион. К счастью, отличавшийся необыкновенным долготерпением домовладелец снова сумел запереть его в комнате, и в конечном счете опасность миновала.

Эта история до сих пор окружена завесой тайны. Высказывались серьезные предположения, что Спинозу по поручению голландских властей направили для тайных политических переговоров с Конде. Однако в условиях напряженной и хрупкой политической обстановки того времени это было бы невероятно. Но вполне возможно, что Спиноза был настолько не похож на посланника, что ему приказали отправиться в эту поездку и вручили некое тайное послание.

Теперь Спинозе было уже за сорок. Долгие одинокие ночи, проведенные в размышлениях, и растягивание скудных средств, заработанных тяжелым трудом, ежедневной шлифовкой линз, начали сказываться на его слабом здоровье. Похоже, его легкие пострадали от постоянного вдыхания стеклянной пыли. Спиноза заболел чахоткой – так тогда называли туберкулез. Летом 1676 г. хрупкая, истощенная фигура Спинозы все реже появлялась на улицах квартала, а когда наступила зима, философ слег. Его состояние быстро ухудшалось.

Спиноза умер в воскресенье, 21 февраля 1677 г., пока его домовладелец был в церкви. В то время за Спинозой ухаживал его давний друг, доктор Мейер. Ходили странные слухи, что после смерти Спинозы Мейер исчез, прихватив со стола мелкие монеты и нож с серебряной рукояткой. Вполне возможно, что доктор-клептоман также стянул весь запас незаконченных линз, который впоследствии попал в руки практичного антиквара Корнелиуса ван Халевейна.

Как бы то ни было, у большинства людей сложилось впечатление, что Спиноза почти ничего не оставил после себя. Даже его жадная сводная сестра Ребекка решила, что на этот раз судиться не из-за чего. Но эти рассказы противоречат другому свидетельству, согласно которому Спиноза оставил библиотеку из 160 книг, «каталог которой сохранился». В те времена такое собрание стоило бы приличных денег – книги в кожаных переплетах использовались не только для чтения, но и как украшение. После Спинозы также остались неопубликованные труды, в том числе шедевр, который навеки вписал его имя в историю, – «Этика». Эти работы были изданы как Opera Posthuma [13]в год его смерти. Однако их опубликовали анонимно, поскольку Спиноза всегда подчеркивал, что не желает, чтобы с его именем связывали какое-либо учение. По словам его душеприказчика, «в одиннадцатом определении аффектов [в «Этике» Спинозы], где объясняется природа честолюбия, он открыто осуждает таких людей».

На следующий год власти сделали все возможное, чтобы нарушить последнюю волю Спинозы, и привлекали как можно больше внимания к Opera Posthuma. Работы Спинозы были идентифицированы с именем автора и запрещены на основании того, что они «ниспровергали» веру и «ставили под сомнение подлинность чудес». Все его труды были объявлены «нечестивыми, атеистическими и богохульными». Так родилось учение Спинозы. И, словно помогая ему утвердиться, несколькими годами позже французский энциклопедист Бейль в своем словаре определил это учение как «самую чудовищную из всех возможных гипотез, самую абсурдную». (Прискорбно ограниченный взгляд для человека, который предпочел жить в толерантной Голландии в соответствии со своими убеждениями.) Критика учения Спинозы на таком высоком уровне продолжалась и в следующем веке, когда не кто иной, как Юм, называл его «отвратительной гипотезой».

Спиноза, которому уже была безразлична эта критика, был похоронен в Ньивекерк (Новой церкви) на площади Дам в центре Амстердама.

Спиноза заблуждался, считая мир рациональным как в отдельных его проявлениях, так и в целом. (Современные ученые совершают ту же ошибку, когда сводят его к чистой математике.) До Спинозы философы были склонны смотреть на мир с точки зрения человека, что было довольно наивно. После Спинозы такой подход сохранился, хотя его ограниченность становилась все более очевидной. Сам Спиноза отказался от него и предпочитал рассматривать мир sub specie aeternitatis – под формой вечности. Современные философы и ученые также признают бесплодность поиска абсолютной истины. Подобная «истина», как вскоре оказывается, может быть только «нашей», то есть истиной с нашей точки зрения. Любой абсолютный объективный критерий немыслим и не может быть сформулирован. «Бог мертв» также означает, что вечность слепа.

Спиноза указывал, что стремление к рациональности лишит мир «очарования». Он имел в виду, что рациональная вселенная утратит свои священные и божественные аспекты. Рационализм Спиноза считал всего лишь этапом в нашем понимании самих себя и окружающего мира. Перейдя от рационального мышления к следующей стадии, мы снова откроем для себя Бога в «религии, лишенной иллюзий». У религиозных властей той эпохи это вызывало подозрения, что большинство рационалистов остановятся на первом этапе. Их подозрения полностью подтвердились. Большинство современных ученых остаются на первой стадии рационального развития, о которой говорил Спиноза. И даже те, кто приходит к «религии, лишенной иллюзий», не выходят за границы традиционных религиозных доктрин, за исключением, возможно, буддизма. Это справедливо и в отношении Спинозы. И действительно, мы не можем точно сказать, что Спиноза подразумевал под «религией, лишенной иллюзий». Универсального Бога, правильно понять которого можно лишь рационально осмысливая окружающий мир? В таком случае это означает, что «лишенная иллюзий» религия Спинозы на самом деле является пророческим описанием современной науки: пантеистическая вселенная, в которой можно постичь истину только посредством логики, математики и эксперимента, единство мира и Бога, где молитва есть число. Возможно, именно это имел в виду Спиноза, и тогда это – поэтичное описание современной науки, рассматриваемое sub specie aeternitatis. К сожалению, большинство современных ученых имеют иное представление о вселенной.