Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Конечно, для Берни было бы разумнее отклонить просьбу Эндрю о займе и просто добавить все 10 млн долларов к банковскому счету пирамиды, который тает на глазах из-за панических изъятий хедж-фондов.

Может, Мэдофф опасается, что возбудит слишком много подозрений, если вдруг откажет младшему сыну после стольких лет демонстративной щедрости – и после того, как одолжил куда больше Марку на дом в Нантакете, который они с женой купили в июне. А может быть, Мэдоффу просто хочется, чтобы Эндрю, вышедший победителем из страшной борьбы с раком, порадовал себя шикарным жильем.

Но вот чего он точно не собирается делать – это инвестировать 10-миллионный чек, с тем чтобы полученная прибыль в будущем обеспечила пенсиями трудящихся членов профсоюзов. Он вливает их в денежную реку, питающую его аферу, к вящей выгоде его семьи, как делал столько раз прежде.

Но он не может не видеть, что половодье давно схлынуло.

Кабинеты Fairfield Greenwich в сорокаэтажной башне на Восточной Пятьдесят шестой улице всего в паре кварталов от комплекса офисов Берни Мэдоффа в «Помаде». Легкая прогулка в этот прохладный облачный день.

Троим прогуливающимся – Джеффри Такеру, Уолтеру Ноэлу и их младшему коллеге главному юрисконсульту Марку Маккифри – требуются пояснения инвестиционной стратегии, которая, похоже, опровергает закон земного притяжения. Применить инструменты, на которые полагается Мэдофф, от голубых фишек до конфиденциальных опционных сделок, крайне сложно – все несет на себе печать леденящего страха, сжимающего рынки. И в такой обстановке кто-то еще захочет заключать сделки с Мэдоффом? Этот вопрос не одну неделю мучит кое-кого из партнеров Fairfield Greenwich.

Такер, Ноэл и Маккифри заходят в офис Мэдоффа. К ним присоединяется Фрэнк Дипаскали с семнадцатого этажа. Амита Виджаверджья поймали по телефону, возможно, в офисе в Гамильтоне на Бермудах.

Мэдофф прибегает к своей испытанной магической формуле: эксклюзивность, конфиденциальность, уверенное знание предмета. Он снова напоминает, что при его-то востребованности у глобальных инвесторов ему не следовало бы даже снисходить до смехотворной проверки на благонадежность. Он упоминает, что приятель из JPMorgan Chase недавно тоже попросил его потолковать с лондонской командой, которая в этом могущественном банке занимается экспертизами, так вот им он просто отказал. «Через неделю опять то же самое», – говорит он, брезгливо морщась. Он снова отказал. Незачем ему жать руки невесть кому и устраивать экскурсию по офису.

Он сообщает по секрету, что его маркетмейкерский бизнес сейчас прибыльнее, чем в предыдущие годы. У него все еще имеется «доступ к ликвидности», небрежно замечает он, как если бы весь мир не оцепенел от ужаса. Оказывается, где-то там полно оборотного капитала для потребителей его «конверсии с разделением страйка» и его маркетмейкинга. Несмотря на всю эту сумятицу, у него дела идут просто отлично.

Призвав на помощь свои познания в истории рынка, он досконально объясняет, как другие фирмы Уолл-стрит попали в беду. Отказавшись от закрытых партнерств в пользу публичных брокерских компаний, управляющие утратили стимул держаться на гребне волны в бизнесе. Они стали заботиться только о том, чтобы достичь намеченного на следующий квартал уровня прибыли. Недолго думая, они связались с экзотическими финансовыми инструментами, в которых ничего не понимали, и погрязли в долгах. Он умеет избегать таких ловушек, говорит он, потому что выстроил весь свой бизнес с нуля.

Это классический Берни. Но это не дает ответов на вопросы, заданные людьми из Fairfield Greenwich.

Мэдофф просто отказывается назвать имена сотрудников фирмы, вовлеченных в реализацию стратегии фонда Sentry. Он не намерен раскрывать иерархию служащих фирмы. Он не назовет тех, чьи подписи требуются для перевода денег с клиентских счетов. Досаднее всего, что он не желает назвать и ни одной из «крупных корпораций» – контрагентов в опционном трейдинге – «по очевидным причинам», говорит он.

Никто не давит на него, никто не требует объяснить, отчего он может заниматься трейдингом, когда никто больше не может. Никто не задает вопросов о недобросовестном опционном трейдинге, выявленном консультантом из Колорадо прошлой весной. Вообще никто ни на чем не настаивает, притом что всего неделю назад в офисах у них происходил постоянный обмен электронными письмами с беспокойными вопросами о том, каким чудом Мэдофф продолжает действовать, когда встал даже валютный рынок, один из крупнейших и активнейших мировых рынков.

Тем не менее и Мэдофф, и Дипаскали невозмутимо подчеркивают, что все, о чем говорили сегодня, должно остаться в секрете.

На следующей неделе люди из Fairfield Greenwich в обычных и электронных письмах клиентам выставят этот визит в наилучшем свете. Но у них самих, выходящих в октябрьскую прохладу, по-прежнему нет ответов, способных унять тревогу инвесторов – и затормозить утечку денег из Fairfield Sentry.

Стенли Чейз, прибывший из Лос-Анджелеса клиент Берни Мэдоффа, из окна своей квартиры на Пятой авеню любуется первыми мазками осенних красок в Центральном парке.

Чейзу чуть за семьдесят, и он все еще внешне привлекательный, высокий, крепкий, загорелый, с белыми как снег волосами и щегольскими усиками кинозвезды. Но он страдает редкой болезнью крови, постепенно слабеет и в июне написал инвесторам своих партнерств, что управление их счетами примет на себя его сын Марк.

Клиентские счета Чейза весь год иссушали банковский счет Мэдоффа, а вчера Чейз сделал еще одно небольшое изъятие. У них давние и очевидно теплые отношения, но про себя Мэдофф гадает, не подозревает ли его Чейз в мошенничестве. Не играет ли он с Мэдоффом, воображая, что тот скорее удовлетворит любую заявку на снятие денег, чем рискнет разоблачением?

Мэдофф не слишком уверен и вряд ли станет задавать вопросы. Позже Стенли Чейз будет яростно отрицать, что вообще знал что-либо об афере Мэдоффа, когда снимал деньги, и тем более не знал этого на протяжении их долгого знакомства.

Надо сказать, что чек, который Мэдофф выписал Чейзу вчера, едва ли сравним с активами в сотни миллионов долларов, предположительно содержавшихся на счетах Чейза, – с состоянием, которое исчезнет, когда обрушится афера Мэдоффа.

С точки зрения Мэдоффа, средства, выводимые со счетов Чейза, – мелочь в сравнении с суммами, которые он перевел недавно в один из своих старейших офшорных фидер-фондов Kingate Euro.

Нет, такой клиент, как Чейз, чей номер в меню быстрого доступа телефона Мэдоффа стоит первым, никогда не сможет навредить пошатнувшейся пирамиде так, как пугливые заграничные клиенты – хедж-фонды.