Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Если когда-то в мыслях Дипаскали и жил этот утешительный обман, сегодня иллюзии умирают. Если и был где-то сокрытый от взора океан богатства, Мэдофф сейчас вовсю черпал бы из него, чтоб удержаться на плаву. Панический ужас не навсегда сковал рынки. Будь у него еще несколько миллиардов, их, возможно, хватило бы, чтобы выпутаться из беды.

Но всех денег только и оставалось, что на этом, почти исчерпанном, банковском счету, а Мэдофф устал от изнурительных усилий пополнять его. Он хочет использовать оставшиеся деньги на обналичивание счетов ближайших друзей и семьи, а не на чеки, которые следовало бы выписать разным хедж-фондам. Он просит Дипаскали подготовить список избранных счетов и отчет об остатках на них, чтобы можно было по справедливости поделить среди них остающиеся деньги.

Немного позже Дипаскали якобы скользит вниз в лифте, чтобы на продуваемом ветром углу возле «Помады» встретиться со своей сотрудницей, Джоанн (Джоди) Крупи. Сторона обвинения заявит впоследствии, что именно тогда Дипаскали откроет Крупи, что Мэдофф на мели и у него нет активов, за счет которых он смог бы покрыть многомиллиардные долги и расплатиться с клиентами.

Верил ли когда-нибудь Дипаскали в этот обман? Если так, то он стойко переносит утрату иллюзий. Он не хватает первые подвернувшиеся под руку активы и не бежит из страны. Он не сообщает о своем наставнике в ФБР ради смягчения наказания за свои преступления. Он возвращается со встречи на углу и садится выполнять распоряжения шефа. Чеки на подпись Мэдоффу будут готовы к середине следующей недели.

Джоди Крупи, угловатая женщина с оливковой кожей и густыми темными волосами, работает у Берни Мэдоффа с 1983 года и предположительно примерно с 2000 года оформляет выписки по банковскому счету по меньшей мере для одного из самых крупных частных инвесторов. Основываясь на конфиденциальных показаниях Дипаскали, обвинение установит, что в ее обязанности входило также составление «ежедневного отчета» для Мэдоффа, отражающего движение на счетах его инвестиционно-консалтингового бизнеса, наряду с полученными, но еще не удовлетворенными заявками на погашение.

Если это так, то сейчас на лежащей перед ней странице написано: катастрофа. На банковском счету меньше трехсот миллионов, а ожидающие своей очереди заявки на погашение подходят к полутора миллиардам – за десять последних дней запросы на изъятие удвоились.

По сведениям федеральных прокуроров, в этот морозный и ветреный день Фрэнк Дипаскали выходит из своего просторного дома на холме в пригороде Нью-Джерси и едет к расположенной неподалеку кондитерской сети Panera Bread на встречу с Джоди Крупи. Она живет в Вестфилде, Нью-Джерси, но в прошлом месяце купила роскошный дом прямо на берегу Атлантического океана.

Дипаскали признается, что все дни накануне этой встречи они с Крупи постоянно обсуждали, как им объяснять правоохранителям свою работу в фирме Мэдоффа, когда афера окончательно раскроется. Вот и сегодня они бьются над тем же вопросом. По словам Дипаскали, приведенные в официальном обвинении, Крупи говорит ему, что будет «стоять на своем» – будто она всегда считала, что Мэдофф занимается совершенно законными сделками за рубежом.

Крупи будет последовательно отрицать, что когда-либо сознательно помогала Дипаскали обеспечивать гигантскую аферу Мэдоффа. Она будет заявлять о непричастности к преступлению, в котором ее обвиняют федеральные власти, и настаивать, что ее, как и всех прочих, одурачил ее такой умный и респектабельный с виду босс.

То, что случится потом, ни изменить, ни исправить будет нельзя. Еще до конца наступающей недели фирма, которой они служили не один десяток лет, перейдет под федеральный контроль, их хладнокровный вождь Берни Мэдофф будет арестован, а их самих обвинят в том, что они помогли ему построить величайшую в истории финансовую пирамиду.

Звезда Берни Мэдоффа закатилась, и для его жертв начался долгий, трудный путь. Крах финансовой пирамиды, подобно катастрофическому землетрясению или опустошительному урагану, оставил после себя массу обездоленных, обманутых и неприкаянных. Знакомый мир рухнул, и нужно было найти пристанище, но пока они могли лишь гадать о путях, способных вывести их в менее опасное будущее.

Униженным регуляторам и измученным юристам, вынужденным разбирать завалы, тоже предстояла долгая дорога – от хаоса к спасению.

Каждый переживший катастрофу должен был пройти свой путь, изнурительный и коварный, но едва ли героический. Инспекторы из Комиссии по ценным бумагам и биржам будут стремиться восстановить свою честь. Юристы, нанятые для распутывания аферы Мэдоффа в суде по банкротствам, будут не жалея сил искать спрятанные сокровища, чтобы вернуть их тем, кто разорился. Но сами жертвы аферы, так долго верившие в этого чародея лжи, отправятся на поиски самой труднодостижимой на свете цели – справедливости.

Большинство пускалось в путь, имея лишь смутное представление о том, что ждет их впереди. Им было невдомек, что иные мосты уже смыты. Трагичнее всего то, что за поворотом они не могли разглядеть перекрестка, и не меньше половины из них угодит в лабиринт бессильной ярости и отчаяния.

Вначале было невозможно представить даже число жертв, и тем более – куда они направятся и что там обнаружат. Единственной подсказкой была ошеломляющая цифра, названная самим Мэдоффом: 50 млрд долларов.

Через считаные часы после ареста Мэдоффа многие доморощенные финансовые эксперты в Интернете отмахнулись от этой цифры как от завышенной и неправдоподобной. Другие предположили, что она верна, но отражает лишь бумажные прибыли, а не денежные убытки, – как будто убыток на бумаге, уничтоживший все, чем вы владели, приносит меньше ущерба, чем потеря денег в кошельке. На самом-то деле оценка Мэдоффа была заниженной. Вскоре будет установлено, что на момент ареста Мэдоффа исчезло 64,8 млрд долларов «бумажного» богатства, в том числе наличных на сумму примерно 20 млрд долларов.

Несколько институциональных жертв быстро вышли на свет. Фонд Пикауэра, семейный фонд Чейзов и фонды семьи Норман практически тут же закрылись, ввергнув в ступор и своих сотрудников, и получателей субсидий.

К пятнице 12 декабря несколько элитных хедж-фондов, несмотря на все их прежние заверения о тщательных проверках и экспертизах, застенчиво признались инвесторам, что их тоже ободрали.

По всему миру «дорогие инвесторы» начали получать факсы, электронные письма с вложениями и курьерские доставки с вежливыми посланиями: «… Вчера, как вы несомненно знаете, был арестован Бернард Л. Мэдофф…» (Хотя вряд ли вы знаете, что ваш фонд проинвестировал фактически все свои активы в другой фонд, который инвестировал в три других фонда, и вся эта троица полностью вложилась в Мэдоффа.) «Мы потрясены… консультируемся с юристами… собираем информацию… будем держать вас в курсе дел». Получатели этих писем звонили своим адвокатам, и этим же адвокатам названивали из СМИ.