Салли Смит - Королева

В своем ответном выступлении (12) королева поблагодарила мужа и развила тему “необходимых уроков”, впервые затронутую в речи на смерть Дианы. Отметила она и технические новшества, вошедшие в обиход за пять десятилетий супружеской жизни, – телевидение, мобильную связь, Интернет (до нее, правда, добравшийся лишь в “обрывках чужих разговоров о поисках в Интернете”).

Далее Елизавета II перешла к рассуждениям об “огромных конституционных различиях между наследственной монархией и избираемым правительством”, при том что оба института существуют с одобрения народа. “Вам, господин премьер-министр, народное одобрение или его отсутствие наглядно демонстрирует урна для голосования. Система суровая, где-то жестокая, однако она дает четкую недвусмысленную картину”.

Королевской семье “распознать отношение народа труднее, оно завуалировано славословием, этикетом и протоколом, противоречиями в общественном мнении. Однако распознавать его необходимо”. Елизавета II выразила признательность принцу Филиппу за неувядающую любовь и неустанную помощь “в этом нелегком труде”, заверив слушателей, что “и впредь постарается оправдывать ожидания народа”. Поблагодарила она и за поддержку после смерти Дианы. “Это вы, все вместе и каждый в отдельности, помогли нам справиться и с честью выполнить свой долг”.

Закончила она искренним и трогательным признанием Филиппу, который, “боюсь, слишком часто вынужден молча слушать мои выступления”. Она отметила его заслуги в составлении речей и дар открыто выражать свои взгляды. Признавая за ним “нелюбовь к комплиментам”, она попросту подытожила, что все эти годы Филипп был ее опорой, “и я, и все наши родные, наша страна и многие другие страны находимся перед ним в неоплатном долгу”.

Важная веха семейной жизни Елизаветы II вызвала в прессе всплеск размышлений на тему, как часто подвергались проверке на прочность хваленые “терпение и снисходительность” королевы. Филиппа за эти годы не раз подозревали во флирте, а в 1996 году Сара Брэдфорд недвусмысленно заявила в биографии королевы, что “этому прочному, проникнутому любовью союзу заигрывания и мелкие интрижки Филиппа были нипочем” (13).

Филиппу приписывали романы с представительницами высшей аристократии – как правило, близкими подругами августейшей четы: признанной красавицей Джейн, графиней Вестморландской; Пенни Ромси, которая часто ездила с герцогом на соревнованиях конных упряжек; его (и королевы) кузиной принцессой Александрой и, наконец, Сашей Аберкорн, женой 5-го герцога Аберкорна, ровесницей принца Уэльского. Ни один из этих слухов не нашел подтверждения.

Незадолго до золотой свадьбы Мартин Чартерис попытался положить конец инсинуациям в интервью с журналисткой “Daily Mail” Анной де Курси. “Я не знаю ни одной женщины, которая претендовала бы на роль его любовницы или особую близость, – заявил он в начале ноября 1997 года. – Неужели, найдись такая, она стала бы держать язык за зубами? Он мужчина, он любит веселиться и общаться с красивыми женщинами. Но я абсолютно уверен, что он не допустит угрозы своему браку” (14).

Патриция Брейберн, кузина августейшей четы по линии Маунтбеттенов, прокомментировала впоследствии отношения Филиппа со своей невесткой Пенни Ромси так: “Они дружат. Эта дружба строится в основном на увлечении конными упряжками, но ведь Пенни – фигура заметная” (15). Брейберн также “категорически отрицала” (16) вероятную неверность королеве со стороны Филиппа. “Он ни за что бы себе такого не позволил. Он всегда любил королеву <���…> и не посмел бы ее оскорбить” (17).

Высказалась и Саша Аберкорн с той же целью – положить конец слухам. Джайлзу Брандрету она рассказала, что подружилась с Филиппом в 1970-х на почве общего интереса к трудам швейцарского психиатра Карла Юнга, о котором они вели “захватывающие беседы” (18). На вопрос Брандрета, почему они с герцогом держались за руки на острове Элеутера, Саша объяснила: “У нас была нежная дружба, но исключительно платоническая. Я не спала с ним. Возможно, такое впечатление складывалось, но ничего не было. Он не такой. Ему нужен единомышленник, кто-то разделяющий его интеллектуальные увлечения”.

Королева, по словам ее двоюродной сестры Памелы Хикс, “ничего не имеет против флирта Филиппа. Он заигрывает со всеми, и она знает, что это ничего не значит” (19). Памела вспоминала, как Филипп оскорбленно заявил ее сестре, “что не связывался ни с одной женщиной с момента женитьбы. Послушать журналистов, я кручу роман с каждой встречной. Может, надо было не отказывать себе в удовольствии?”. Даже биограф Сара Брэдфорд в конце концов пошла на попятную, сообщив “The Times”: “Положа руку на сердце, какие у нас есть доказательства? Королева во всем опирается на него, пережитые встряски их в любом случае только сплотили. Очень сплотили. Они понимают друг друга” (20).

11 декабря 1997 года в Портсмуте королевская чета попрощалась с одним из самых ярких символов своего союза – списанной в резерв яхтой “Британия”. (Впоследствии ее поставят в Эдинбурге и сделают музей.) Перед церемонией Елизавета II и Филипп вместе с сановниками поднялись на борт. Прощальный обед был накрыт в Парадной столовой – длинный стол красного дерева, хепплуайтовские стулья и сувениры из дальних стран, в том числе бивень нарвала, трубка мира племени сиу и китовый ус, подобранный Филиппом на берегу острова Десепсьон в Антарктиде. Королева со свитой обошли весь свой “загородный дом на море”, прощаясь с экипажем. “Было очень горько, она даже плакала” (21), – свидетельствует один из сановников. Проведенную корабельными священниками на причале церковную службу, на которую собралось две тысячи двести бывших офицеров “Британии” и яхтсменов, посмотрели по телевизору миллионы. Оркестр морских пехотинцев, уходя, сыграл “Старое доброе время” и отсалютовал яхте на прощание. Королева, одетая в красное, вытерла слезу рукой в черной перчатке. Некоторые СМИ не удержались от критики – разве можно так убиваться из-за какого-то корабля? Однако у Елизаветы II и ее родных с “Британией” было связано много дорогих сердцу воспоминаний. “Это не просто корабль, – утверждает фрейлина королевы. – Она служила их плавучим домом” (22). И самое главное, как выразился один из родственников ее величества, яхта “олицетворяла для нее свободу” (23).

К началу 1998 года королевский двор начал предпринимать конкретные шаги к претворению в жизнь уроков, преподанных Дианой. Взлет республиканских настроений (24) после гибели принцессы сменился спадом до 12% благодаря телевизионному выступлению Елизаветы II, а затем закрепился на привычном для трех последних десятилетий уровне 19%. Однако нестабильность общественного мнения в этот период привела заместителя личного секретаря королевы Робина Джанврина (25) к Роберту Вустеру, американскому профессору, основавшему службу опросов MORI.