Николай Прокудин - Гусарские страсти эпохи застоя

- Рассказывай! Молчу и жую! - обрадовался Никита, так как вчера лег спать голодным, закусив два стакана коньяка грецкими орехами, куском шоколадки и килограммом кислых гранатов.

Желудок скрипел от злости и ненависти к хозяину, руки трясло от голода (не от похмелья), а живот бурлил и урчал в надежде на питание. И вот удача, пиршество богов!

Господи, услышал ты, мое заклинание! - подумал Никита.

- Я бы сейчас еще коньячка граммов двести бахнул, для успокоения нервов, - продолжил вступительную часть повествования Белый, - да где ж его взять с утра? Винную лавку откроют после полудня! Сволочи! Итак, Никита, слушай рассказ! Нарочно не придумаешь! Может, знаешь, есть у меня хобби, маленькая слабость: страсть как люблю женщин. Парень я холостой, а больше суток без них не могу. Холостячек и разведенок в гарнизоне нет, только жены военных. Пока эти алкаши водку пьют, и в карты играю, я их "любимых" супруг, обслуживаю и обхаживаю. Клиентура у меня постоянная. Стараюсь наших не трогать, а только пехотиночек. Контингент периодически обновляемый, по мере убытия в другие гарнизоны и прибытия новых заслуживающих внимание экземпляров. Учти, сам я никого не соблазняю, барышни первыми "тему" начинают зондировать, в гости приглашают, заигрывают. Я не виноват, что уродился таким крупным, габаритным, энергичным и любвеобильным.

Пригласила меня в гости одна дамочка, назовем ее, к примеру "Оля". Не будем компрометировать даму конкретностью имени. Поймала у КПП и говорит: "сегодня я одна. Муж на плановых занятиях в Келите. Приходи"! Ты Никифор в Келите был?

- Нет, еще не доводилось.

- Так вот, это далеко за Ашхабадом. Обычно батальоны отправляются туда на две недели, не меньше. "Тетки" начинают скучать. Ищут развлечение. А, я тут как тут, к вашим услугам! Я, конечно, обрадовался, квартира отдельная, никто любви не помешает. Торопиться никуда не нужно, можно развлекаться без суеты, с чувством, с толком. Неделю я ночами над Олей трудился, себя развлекал, ее услаждал. Вчера вновь иду протоптанным, проверенным маршрутом. Меня опять ждут, любят до изнеможения: один раз, другой, третий, четвертый, затем проваливаюсь в глубокий здоровый сон. Сквозь дрему слышу звонок в дверь, громкий стук, переходящий в крепкие удары. Кто-то настойчиво пытается проникнуть в квартиру. Олечка встала, накинула прозрачный халатик и побрела в прихожую. Я сквозь сон вдруг слышу чмоки, искренние и радостные вскрики, и с ужасом понимаю: муж с полигона внезапно, не запланировано вернулся! (Черт бы его побрал!!!) Соскучился, и заявился среди ночи. Дело в том, что поезд оттуда приходит глубокой ночью. И он гад, целый час от станции топал. Охота пуще неволи! Ну, разве ж непонятно, если не хочешь скандала в семье, предупреждай о прибытии заранее! Вот влип! Что делать? Я всегда, когда к кому-то прихожу на свидание, то одеваюсь в спортивную форму (легкая пробежка вечером, бег трусцой ранним утром - полезно). Костюм спортивный раздевшись, вешаю на стул, а кроссовки ставлю у кровати. Это выработано издавна, с курсантской поры, интуитивно, а теперь пригодилось. Короче говоря, хватаю я вещи в руки и на балкон. Ситуация глупейшая! Пятый этаж! Водосточной трубы или пожарной лестницы рядом нет, соседей чтоб перелезть к ним - не знаю. Присел на табуреточку, думаю, пусть заснет, а утром выскользну. Можно, конечно, нагло обратно в комнату войти и дать мужу в "репу" если он очень удивится и начнет выступать, но не хочется хорошую, проверенную женщину подводить. Зачем нам скандал? К чему терять надежные связи?

Слышу за окном вздохи, кровать скрипит, Олечка изображает страстную не удовлетворенную любовь. А мужик видимо действительно, застоялся, энергия через край плещет. Никак не угомонится. Раз, другой. Мужик попытался на третий заход пойти, но не справился, обмяк и уснул. Я за это время замерз (хотя и осень, но на ветру холодно) и начал на балконе греться: энергично зарядку делаю. Десять минут руками машу, наклоны, приседания... Двадцать минут прошло, полчаса, час, полтора. Гляжу, народ на службу подался к подъему, в доме напротив некоторые мужики на балконах курят и на меня с недоумением смотрят. Ситуация идиотская, а они наверное думают "что за кретин полтора часа руками размахивает?"

В начале третьего часа моей физзарядки, я осторожно заглянул в комнату, она мне знаки подает (мол, уснул). Беру кроссовки в руки и на цыпочках к выходу. Подружка нежно чмокнула в щеку и вытолкнула за дверь. Олечка, конечно половой монстр, гигант! Сколько в женщине жизненных сил?! Я четыре раза, этот "черт" пару раз активно потрудился. Причем ей еще пришлось изображать, что истосковалась и соскучилась!

А у меня от этого стресса такой дикий аппетит развился. Кабана, наверное, проглочу! Давай Никита, наваливайся, кушай! Угощаю.

- А съедим ли это обилие пищи?

- Ха! Думаю, добавка потребуется. Не знаю как тебе, а мне точно!

Никита слушал рассказ приятеля, давился горячей колбасой, но мужественно поглощал предложенную порцию слоновьего завтрака. Впрок...

Когда поглощение пищи, сопровождаемое веселым рассказом возбужденного Игорька, прекратилось, и стол опустел, Белый радушно предложил:

- Повторим?

Никита, даже зная, что обеда и ужина сегодня не предвидится, поддержать напарника не сумел. Портупея давила на разбухший живот и угрожающе потрескивала.

- Спасибо, брат! Спас от голодной смерти. Но на сегодня я пасую. Пойду в роту, покуда не лопнул.

- Как хочешь, а я еще червячка заморю, подкормлю и себя и моего усталого натруженного "братишку".

С этими словами, Белый погладил ширинку и заулыбался довольный своей сальной шутке.

Игорь направился к кассе у стойки, и начал шутить с буфетчицами. А Ромашкин, посмеиваясь над повествованием Лебедя, медленно переваливаясь с ноги на ногу от насыщения пищей, с переполненным желудком отправился на построение батальона.

***

- Твоя история становится все более интересной! - воскликнул художник. - Наливай Серега, потом я расскажу о своих приключениях в Америке!

- Где-где? - удивился Кирпич.

- В США! - воскликнул художник. - У! Это такая веселая история! Позже поведаю.

-Ладно, продолжаю, только без дурацких возгласов недоверия о правдивости! - велел приятелям Никита.

Глава 8. Циничный командарм.

Командующий округом собирал командиров рот и заместителей в Ашхабаде на совещание. Непомнящий заболел и Ромашкин отправился один. Как приятно после пыли, грязи, трущоб и обстановки убого захолустья оказаться в большом современном городе. Никита ехал в столицу республики с радостью, у тетки был день рождения, снова можно погостить у родственников деда.

Дед Семен в сорок первом был мобилизован в действующую армию, на фронт, а в сорок втором отступая из - под Харькова к Сталинграду, в августе оказался в окружении. Боеприпасы закончились, и весь пехотный полк сдался в плен. Он всегда с гордостью говорил о семи зарубках на винтовке, этих солдатских отметках об уничтоженных фашистах. Далее два с лишним года лагерей и каторжного труда. Дахау, Освенцим, Заксенхаузен и прочих конвейеров смерти. Разгром фашистов свободу не принес. Лагеря немецкие сменили на Гулаг. Расконвоировали в сорок седьмом, но из ссылки домой не отпустили. Дед женился на сибирячке, а первая жена была сослана неизвестно за что в Туркестан и вышла замуж на поселении. Вот эти дальние родственники, седьмая вода на киселе, жили где-то в районе аэропорта. В принципе, Никите они были никто, а дедуля с ними регулярно переписывался. Дед Семен наказал обязательно повидаться, передать привет. В первый раз Ромашкин побывал у них по дороге в новую часть, после училища, второй раз, когда возил документы в политотдел. Встречали сродственники радушно и тепло. Никита наметил заехать к ним сразу после совещания, скоротать время до поезда.