Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

В 1995 году, в возрасте 91 года, Берта Экклстоун скончалась. Берни собирался приехать на скромные похороны в Сент-Олбанс, но Славица опять расстроила его планы. Она услышала, что там будет Дебби, и поставила себе целью разорвать все связи своего мужа с прошлым. После того как Славица в припадке гнева велела Дебби не появляться больше у них в Челси, Экклстоун виделся с дочерью лишь тайно. Кроме того, Славица запрещала мужу встречаться с его лучшим другом Тони Моррисом. Берни повиновался, но не всегда. Потом она услышала, что на похоронах будет и Туана Тан. Спасаясь от гнева жены, Экклстоун заперся в спальне и впервые за долгие годы позвонил Туане в поисках утешения.

— Почему ты ей это позволяешь? — спросила Туана.

Экклстоун признался: он жалеет о прошлом и боится, что Славица уйдёт и заберёт с собой дочерей. «Он с ней несчастлив», — решила Туана. «Его сердце полно сострадания, — объясняла она потом. — Он очень мягкий, а хотел быть сильным, главой семьи. Берни совершенно отчаялся».

В день похорон он, втайне от Славицы, приехал к церкви, но остался снаружи и позвонил своей бывшей секретарше Энн Джонс, которая вышла на пенсию четыре года назад.

— Мать сейчас хоронят, а Славица меня не пускает. Не хочет, чтобы я виделся с Туаной и Дебби.

Джонс не удивилась, но ничем не могла ему помочь. Церемония не собрала и дюжины человек, считая мужа Дебби Пола Маркса.

По мнению некоторых, Экклстоун когда-то не пришёл на свадьбу собственной дочери, потому что ему не нравился зять, и по этой же причине не виделся с внуком, который родился в 1980 году. Однако ещё больше было тех, кто винил во всём ревнивую Славицу. «Я остаюсь со Славицей ради мира и спокойствия», — сказал он потом Туане.

В интервью Экклстоун строил из себя человека бессердечного и утверждал, что не ходит на похороны, поскольку презирает двойные стандарты. Он объяснял:

— Если человек умер, значит, умер. Уважение тут ни при чём. Половина тех, кто ходит на похороны, не уважали покойных при жизни. Лучше заботиться о живых и не волноваться о мёртвых. А в жизнь после смерти я не верю. — Он ещё добавил, что не желает пышных похорон, когда умрёт. — Не надо тратить денег, и я буду доволен.

Ему хотелось казаться суровым, однако близкие отлично знали, что эта бесчеловечность — всего лишь маска.

13 декабря 1995 года Экклстоуну позвонил озабоченный Джонатан Мартин — глава спортивной редакции «Би-би-си». Тут он и правда повёл себя бессердечно. Именно благодаря многолетним усилиям Мартина «Формула-1» обрела преданных поклонников среди зрителей «Би-би-си». Их отношения всегда были исключительно коммерческими. Они встречались на Принсес-Гейт, лишь чтобы подписать очередной контракт, и никогда даже не обедали вместе. В тот день до Мартина дошла страшная весть: Экклстоун без всякого предупреждения вдруг продал права на «Формулу-1» не «Би-би-си», а «Ай-ти-ви». По пятилетнему контракту ему начиная с 1997 года причиталось 65 миллионов фунтов — тогда как «Би-би-си» платила 7 миллионов.

— Берни, было бы неплохо выслушать и наше предложение, — сказал Мартин.

— Джонатан, если вы не водили меня за нос все эти годы, то вы ни за что не заплатите столько же, так что говорить нам было не о чем, — ответил Экклстоун.

— Что ж, Берни, поздравляю с отличной сделкой. Пока.

Мартин мог бы утешиться тем, что четыре года спустя, когда «Ай-ти-ви» стало показывать квалификацию Гран-при Франции, Экклстоун вдруг возмутился. Он заявил, что юристы телекомпании невнимательно читали контракт. Они приобрели права лишь на трансляцию гонок, а за квалификацию придётся доплатить. Экклстоун был на коне, однако играл по-крупному. Он вложил немалые средства в только зарождающееся цифровое телевидение. За первый год он потратил около 40 миллионов фунтов и теперь хотел их вернуть. В тот самый момент обсуждался договор, по которому немецкое «Кирш-ТВ», итальянская компания Берлускони и одна французская вещательная корпорация платили бы за трансляции в цифровом формате 50 миллионов фунтов. Однако к соглашению ещё не пришли. В любом случае Экклстоун собирался выплатить себе за этот год 54 миллиона фунтов и стать самым высокооплачиваемым бизнесменом Великобритании. А ведь полвека назад он за гроши продавал запчасти для мотоциклов по телефону газовой компании. Теперь же мало кто понимал истинную стоимость телевизионных прав на «Формулу-1».

Больше всех богатство и амбиции Экклстоуна волновали Рона Денниса. Он немного напоминал Экклстоуна — так же сильно рвался к победе. Неугомонный, дотошный, упорный и энергичный, Деннис заявлял:

— Для меня горечь поражения — это стимул побеждать. Я совершенно не умею проигрывать.

Он редко бывал хоть чем-то доволен и постепенно превратил «Макларен» в силу, с которой приходилось считаться. Он был вспыльчив, регулярно взрывался, а по поводу критиков заявлял: «Мои требования выше того, что им удалось достичь в жизни».

Экклстоун подшучивал над самомнением Денниса. «У Денниса комплекс неполноценности, потому что он сам неполноценный», — объяснял он как-то своим подчинённым. Посмеивался он и над амбициями босса «Макларена» возглавить «банду» после его ухода. Деннису не хватило бы сообразительности, чтобы лавировать между противоборствующими силами: командами, спонсорами, телекомпаниями и автодромами сотен разных стран, выдавая в итоге безупречный результат шестнадцать раз в год. По мнению Экклстоуна, Деннис должен быть благодарен ему за то, что из «подмастерья» в «Брэбхэме» выбился в мультимиллионеры. Тот огрызался:

— Берни меня не любит, потому что ему не нравится спать с врагом.

Негодование Денниса вызвала цепочка событий, случившихся по ходу 1995 года. Сам он о них ничего не знал — во многом это и стало причиной столь бурной реакции.

В конце 1996 года истекал «Договор согласия» между командами и ФИА. Предстояло начинать переговоры о продлении с Мосли. Позиция ФИА была уязвимой. В 1992 году Экклстоун перехитрил Балестра, и ФИА недополучила за телевизионные права около 65 миллионов долларов. Для сравнения: Экклстоун с Макнелли заработали свыше 200 миллионов. Теперь, чтобы склонить чашу весов в пользу ФИА, Мосли требовалось добиться от партнёра более выгодных условий, однако он подозревал, что Экклстоун своего не упустит.

По мнению Мосли, Экклстоун превратил любительский спорт в предприятие мирового масштаба и, при всех его недостатках, стал фигурой незаменимой. Как только цифровое телевидение встанет на ноги (а это, полагал он, был лишь вопрос времени), «Формула-1» превратится в золотую жилу. Мосли считал «королевские автогонки» собственностью ФИА, хотя Балестр упустил возможность зафиксировать это юридически. Он опасался, что Экклстоун в любой момент может скрыться вместе с командами в лучах заходящего солнца и основать конкурирующую серию автогонок — вполне возможный вариант, поскольку лично Экклстоун не нёс перед ФИА никаких обязательств. Мосли воображал, как «Берни вдруг скажет: „Не буду платить“ — и что тогда делать?».