Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

От Бриаторе Экклстоун никаких объяснений не требовал.

— Я не задаю людям неприятных вопросов, — пояснил он.

По примеру Экклстоуна Шумахер и Бриаторе всерьёз не опасались «правосудия» ФИА. Вдобавок сотни миллионов телезрителей наблюдали долгожданное примирение Хилла с Шумахером прямо на подиуме.

— Ты всё пропустил, — сказали Экклстоуну, когда тот появился из своего моторхоума. — Шумахер с Хиллом только что пожали друг другу руки.

— Знаю, — отозвался он. — Это я устроил.

Через два дня, 18 октября 1994 года, Экклстоун прибыл в Париж. После четырнадцати этапов из шестнадцати Шумахер, хотя и пропустил две гонки из-за инцидента в Сильверстоуне, всё ещё опережал Хилла на пять очков. Борьба за первенство была в самом разгаре, и деньги текли рекой. На следующий день президенту ФИА Максу Мосли предстояло вынести вердикт: нарушил ли Бриаторе правила в Хоккенхайме, сняв топливный фильтр с заправочной машины. Обвинительный приговор поставит крест на чемпионских амбициях «Бенеттона» и загубит концовку чемпионата. По рекомендации Экклстоуна интересы «Бенеттона» должен был представлять англичанин Джордж Карман — искусный юрист с впечатляющим списком выигранных дел о клевете.

К тому моменту Экклстоун и Бриаторе крепко сдружились. Они вместе летали на гонки, играли в покер (иногда приглашая и Шумахера), собирались в новом доме Экклстоуна — особняке георгианской эпохи на Челси-сквер, который тот купил в 1992 году, а в 1994-м полностью перестроил. Бриаторе, в свою очередь, купил у Экклстоуна квартиру на Оукли-стрит. По словам итальянца, их сблизило уважение к пунктуальности и его восхищение коммерческими талантами Экклстоуна. Кое-кто утверждал, что обычная насторожённость Экклстоуна отступила под натиском обаятельного и экстравагантного Бриаторе, который вечно окружал себя красивыми женщинами и даже дома развешивал собственные фотографии.

Мосли нравился боссу «Бенеттона» куда меньше. Как говорил сам итальянец: «Родителей не выбирают, а вот друзей…» Сам Мосли испытывал к Бриаторе противоречивые чувства. Итальянец добавил «Формуле-1» ярких красок, однако два обвинения в мошенничестве за сезон — это уж слишком. Впрочем, Мосли всегда был благосклонен к тем, кто признавал свою вину.

Экклстоун устроил так, чтобы Карман прибыл вечером накануне слушания и остановился в «Крийоне». Тем же вечером он позвонил юристу и два часа рассказывал ему, как работает правосудие в «Формуле-1»:

— Флавио виновен, тут и спорить нечего. Вердикт уже не изменишь. Остаётся пресс-релиз. Нам нужна такая формулировка, при которой Флавио будут сочувствовать.

Экклстоун объяснил, что Бриаторе должен признать свою вину.

— Понятно, — сказал Карман. — Мне надо выпить.

Экклстоун спустился в бар и по телефону попросил Мосли зайти в отель — его офис был прямо напротив. В лёгкой, непринуждённой атмосфере знаменитый адвокат развлекал собеседников пикантными историями из зала суда. Мосли был от своего коллеги в полном восторге и благосклонно отреагировал на слова Экклстоуна:

— Кажется, они хотят попросить о снисхождении.

Это польстило Мосли. С юридической точки зрения положение ФИА было весьма шатким, особенно если «Бенеттон» подаст апелляцию в гражданский суд. Чем поднимать шум, коллегам по британской адвокатуре лучше договориться полюбовно: «Бенеттон» признаёт свою вину и заплатит штраф, при этом Шумахера и команду не дисквалифицируют и они выйдут на старт в Японии.

Кармана такой сценарий устроил, и он согласился. Бриаторе был благодарен Экклстоуну за то, что тот уладил дела с Мосли, хотя на самого президента ФИА итальянец обиделся.

— Мосли не нравятся победы «Бенеттона», — заявил он, хотя факты указывали на обратное.

Впрочем, жуликоватый итальянец и британский эстет действительно смотрели на мир совершенно по-разному. «После парижского вердикта наши отношения испортились», — говорил Бриаторе.

Рон Деннис разделял нелюбовь итальянца к Мосли, обвиняя последнего в «болезненном самолюбии». Год назад они схлестнулись из-за введённых Мосли ограничений на электронные системы, направленных на поддержку команд послабее. Не нравилась Деннису и одержимость президента ФИА безопасностью. Если уж выбирать между тяжёлыми потерями и полной гибелью, то Деннис стоял за кровавый спорт. Он был рупором многих ценителей «Формулы-1», которые хотели на трассе такой борьбы, как в сцене гонки на колесницах из «Бен-Гура». В своём стремлении к победе «Макларена» Деннис жаждал сокрушить соперников, даже если в итоге придётся соревноваться лишь с самим собой.

— В автоспорте чудес не бывает, — говорил он. — Восемь последних машин не станут первыми по мановению волшебной палочки. Раз не выдерживают конкуренции, им придётся уйти.

Только что под тяжестью долгов рухнул «Лотус»…

Экклстоун, как и команды, не одобрял затеянную Мосли кампанию. Он смеялся над нападками Мосли на «толкотню колесниц из „Бен-Гура“».

— Макс, тогда просто не будет обгонов, — заметил он, с ностальгией вспоминая былые времена.

Впрочем, на последнем этапе, в Австралии, этот тезис был поставлен под сомнение. Перед гонкой по улицам Аделаиды Шумахер опережал Хилла всего на очко. Рукопожатия в Германии хватило ненадолго. Ещё до старта предыдущей гонки Шумахер заявил, что Хилл не особенно классный пилот. Заголовки газет обещали кровавую битву. Все уже позабыли о двух громких авариях со смертельным исходом. И вот, на глазах 300 миллионов зрителей, две машины рванули со старта, оставив соперников позади. На тридцать пятом круге Шумахер зацепил стенку, потерял скорость, и Хилл пошёл на обгон. Когда он уже опережал немца, Шумахер поворотом руля направил свой «бенеттон» прямо в машину Хилла. Заподозрили, что столкновение было не случайным. Оба сошли, и чемпионом был объявлен Шумахер. За весь сезон трансляции собрали рекордную аудиторию — 6,1 миллиарда телезрителей. Экклстоун высказался так:

— Шумахер — безжалостный гонщик, он готов на всё ради победы. Если этот поступок его не смущает, так тому и быть. До него и не такое устраивали. А что поделать? Я вовсе не удивлён. Поступки многое говорят о людях, а люди ведь не ангелы.

Мало кто знал, что почти все телетрансляции обеспечивала компания Экклстоуна. В 1994 году он получил в аренду аэропорт Биггин-Хилл, сыгравший весомую роль в Битве за Англию, и там, в большом ангаре, Эдди Бейкер устроил телевизионный вещательный центр, который сразу прозвали «Бейкерсвилль». Оттуда картинка транслировалась на весь мир через спутник. На европейские гонки Бейкер отправлял двадцать восемь абсолютно одинаковых серебристых грузовиков «мерседес», а в них три с лишним десятка камер и прочее оборудование, которое устанавливалось на трассе. Те же триста тонн оборудования летали на другие континенты на трёх «Боингах-747». Двести восемьдесят человек вылетали на принадлежащих компании самолётах и за три дня возводили на месте ангары с кондиционерами и автономным электропитанием. Эти грузовики, на любой гонке припаркованные, как по линеечке, строго по порядку идущих подряд номеров, служили лучшим подтверждением тому, как серьёзно подошёл Экклстоун к созданию крупнейшего в мире передвижного вещательного комплекса. Он всегда относился к деталям с особым вниманием.