Тамара Катаева - Анти-Ахматова

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 326

Третьей по порядку по числу голосов! Сразу за Дудиным и Граниным!

Анне Ахматовой осталось жить один год.

Это вам не поэт Василий Львович Пушкин.

Бедный дядя Василий! Знаешь ли его последние слова? Приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: «как скучны статьи Катенина!» и более ни слова. Каково? Вот что значит умереть честным воином, на щите, с боевым кликом на устах!

А. С. Пушкин — письмо П. А. Плетневу.

Дядя Василий — вот он не был советским писателем.

Отношение Анны Ахматовой к деньгам — вопрос особый. Ей было дано — как немногим, как избранным — «божеское» к ним отношение. Она не сеяла, не жала для них. Ей всегда доставалось что-то от трех рыб — и даже самая вязига. Но, как любой свой дар, она сочла это своей заслугой — и распорядилась хитро. Поэтому ничего великого из ее бессребреничества не вышло.

1925 год.

Маяковский, Пастернак и Асеев решили устроить вечер в пользу Анны Ахматовой.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 84

Послереволюционные годы — самые нищие. Все бы ничего, если б она однажды не сказала, что она в отличие от Марины Цветаевой не могла бы жить подачками.

3 декабря 1923 года.

Был вчера у Кини: хлопотал о четырех нуждающихся:…Ахматовой.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 259

3 сентября 24 года.

«Я получила деньги из Америки, от Кини — 15 долларов. Спасибо им».

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 286

Очень рада — благодаря вмешательству Союза она получила 10 фунтов от своих издателей. Вчера один малознакомый человек дал им взаймы 3 червонца, а Рабинович принес Анне Андреевне 10 фунтов стерлингов.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 251

Ездил вчера с Кини по делам благотворительности. Первым долгом к Ахматовой. Встретили великосветски. Угостили чаем и печеньем. Ахматова была смущена, но охотно приняла 3 червонца. Хлопотала, чтобы и Шилейке дали пособие. Кини обещал.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 269

Мне удалось выхлопотать у Кини денежную выдачу для Анны Ахматовой.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 257

1924 год.

Ахматова сказала, что хочет со мною посекретничать. Она, конфузясь, сообщила мне, что проф. Шилейке нужны брюки. «Его брюки порвались». Я побежал к Кини, порылся в том хламе, который прислан американскими студентами для русских студентов, и выбрал порядочную пару брюк, пальто — с мех. воротником, шарф и пиджак — и отнес все это к Анне Ахматовой. Она была искренне рада.

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1901–1929. Стр. 286

1927 год.

Станиславский предлагал написать пьесу. А когда отказалась — предложил перевести пьесу. Тоже отказалась.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 143

24 марта 1928 года.

П. Е. Щеголев предложил АА собрать, комментировать и проредактировать воспоминания современников о Лермонтове. За эту работу АА могла бы получить 400 рублей.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 176

Работать ей не нравится. Пастернаку она завидует, что он богат.

К Ахматовой является дама, которая ведала благотворительными сборами средств для сына Ахматовой.

Л. Н. Замятина была у АА и, несмотря на полученные ею от АА разъяснения в причинах отказа от работы, сказала: «ведь это же все-таки 400 рублей». Если вспомнить, что она только что собрала какую-то денежную сумму и послала ее в Бежецк, то ее слова можно понять и еще хуже (пользуется для содержания Левы благотворительностью, а когда предлагают работу — отказывается). Увы, ей не понять, что АА ни в какой крайности не пойдет на халтуру.

Почему именно халтуру? Можно ведь и честно поработать.

Это во-первых. А во-вторых, что благотворительность оказывается не только Леве, а и Анне Ивановне, которую формально АА и не должна содержать.

«Анне Ивановне» — это той женщине, у которой живет ребенок Ахматовой. Кто же ее «формально» должен содержать? А вообще-то этот пассаж хорош и к разговору о «дважды вдове». Ведь Анна Ивановна — это мать Николая Гумилева. Пока еще единожды вдова разве не должна содержать свекровь?

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 176

Днем к АА приходил неизвестный юноша и, сославшись на Иванова-Разумника, приглашал АА прочесть стихи в каком-то литературном кружке. АА отказалась.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 337

Ну это по крайней мере скорее всего бесплатно.

9 декабря 1927 года.

АА получала ежемесячное обеспечение от ЦЕКУБУ (Центовая комиссия улучшения быта ученых) — 60 рублей.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 325

Звонил С. Я. Маршак, спрашивал, нет ли у АА в виду человека, которому можно было бы поручить написать детскую книгу о Пушкине. По-видимому, это была скрытая форма предложения писать самой АА: С. Я. Маршак, зная, что АА ничего не зарабатывает, хотел дать ей возможность заработать.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 19

Пунин за год в институте заработал восемьсот рублей. В 1924 году, когда АА ездила в Москву выступать, условия выступления были такими: ей оплачивался проезд в Москву в международном вагоне, оплачивался номер в гостинице (12 р. в сутки) и на руки выдано было 150 рублей.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 156

Ахматова посредничала Мандельштаму для заема небольшой (для Ахматовой — небольшой) суммы денег.

200 рублей для меня взял у Рыбаковых Пунин.

О. Э. Мандельштам — Н. Я. Мандельштам.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 95

18 ноября 1926 года.

С тех пор об этих деньгах не заикались — ни Рыбаков, для которого, конечно, эти деньги не были большой суммой, тщеславие которого даже предпочитает делать бесстрастную физиономию («вот, мол, как благородно я поступил с большим поэтом…»), ни Мандельштам, который этих денег, как видно это сейчас, не намерен возвращать никогда. Все это, конечно, легло очень большим пятном на отношения АА и Мандельштама.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 101

Сумма эта — то ли 150, то ли 250 рублей — не была значительна для Ахматовой.

Приглашение от московского Союза поэтов. Читать. 150 рублей и оплата за проезд и за пребывание в Москве. Подпись «Шенгели». АА отказывается.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 45

Это происходит в один и тот же день.

Улыбнулась, услышав о мнении Чуковского по поводу ее «полной и исключительной неспособности к историко-литературной работе». Рассказала, на чем основано его мнение. Несколько лег тому назад ей поручили редактировать Некрасова для народного издания. Она с этим не торопилась, а Чуковский, узнав и испугавшись, что у него отняли что-то ему принадлежащее (как же — ведь Некрасов!) стал хлопотать, чтобы работу передали ему. Работа была передана ему. АА уже не могла не сострить с какой-то виновато-конфузливой дерзостью: «Из этой работы ничего не вышло, кроме того, что Чуковский получил за нее деньги».