Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Дин ответил не сразу. Какое-то время он сидел молча, глядя на проплывающую мимо Москву, после чего произнес:

– Наверное, ты прав в своих оценках, но я с детства не выношу тиранию. Поэтому Трумэн мне гораздо симпатичнее Сталина.

– Это потому, что Трумэн американец, – ответил Юрий. – У нас в таких случаях обычно говорят: «Пусть дерьмо, зато свое».

В это время теплоход закончил свою экскурсию и причалил к пирсу. Друзья поднялись со своих мест и направились к выходу. На скамейке, где они только что сидели, сиротливо остался лежать январский номер «Литературной газеты» с открытым письмом Дина Рида Солженицыну.

Первую половину следующего дня Дин посвятил не фестивальным мероприятиям, а личным: он бросил все силы на поиски красавицы-блондинки Эве Киви. Помогать ему в этом вызвался его переводчик Виталий, который достаточно быстро навел справки на этот счет: Киви была членом эстонской делегации, и проследить через оргкомитет фестиваля за передвижениями этой делегации оказалось делом несложным. В итоге уже через какое-то время Дин вышел на след Киви. Он подкрался к ней незаметно со спины и на глазах у изумленных гостей фестиваля закрыл ей ладонями глаза. Киви стала вслух произносить имена тех, кто бы это мог быть, на что многочисленные свидетели происходившей сцены отвечали дружным смехом. Наконец кто-то из них не выдержал:

– Эве, ты будешь гадать до утра.

Тогда Эве обернулась и к своему огромному удивлению увидела перед собой улыбающегося до ушей Дина Рида.

– Я и правда никогда бы не подумала, что это вы, – смущенно улыбаясь, произнесла на довольно сносном английском Киви.

То, что она умела говорить по-английски, было неудивительно: Киви благодаря своей красоте была самой выездной актрисой в Советском Союзе и за эти годы успела объездить уже более двух десятков разных стран и выучить язык. Она, кстати, умела немного говорить и по-испански.

– А я бы вас узнал даже с закрытыми глазами, – ответил Дин, после чего предложил: – Давайте убежим от всех куда-нибудь подальше.

– Подальше – это куда? – спросила Киви.

– Давайте сначала убежим, а потом найдем это подальше, – рассмеялся Дин и, схватив ее за руку, увлек за собой.

Виталий, который стоял неподалеку, сразу понял, что его помощь здесь не понадобится, и счел за благо не следовать за своим подопечным.

Дин и Эве в течение часа гуляли по Москве, любуясь ее красотами. Правда, им это быстро надоело, поскольку остаться вдвоем им никак не удавалось: их обязательно кто-нибудь узнавал и тут же подходил к ним за автографами. Поначалу они с радостью откликались на эти просьбы, но потом их это стало утомлять. В итоге, когда они очутились в окрестностях «России», Дин внезапно предложил своей спутнице подняться к нему в номер.

– Зачем? – изобразила удивление на лице Киви, хотя прекрасно понимала скрытую причину этого предложения.

Дин ответил почти не задумываясь:

– Я хочу подарить тебе свою фотографию с дарственной надписью. Ты будешь на досуге разглядывать ее и вспоминать обо мне.

Киви в течение нескольких секунд колебалась, после чего все-таки приняла предложение. Соблазн оказаться в одном номере с самим Дином Ридом был слишком велик. Однако Дин сам все испортил. Вместо того чтобы терпеливо и настойчиво обхаживать гостью, он чуть ли не с порога, едва закрыв за собой дверь номера, заключил гостью в свои объятия и стал осыпать ее лицо и шею страстными поцелуями. Впрочем, понять его было можно, поскольку Киви была обворожительно хороша: красивое лицо, стройная фигура в легком летнем платье, под которым так аппетитно проступали ее соблазнительные формы.

В первые мгновения этого натиска Киви была ошеломлена и безропотно позволяла Дину не только целовать себя, но и ласкать. Однако едва он попытался повалить ее на кровать, как она тут же опомнилась и, выскользнув из его объятий, бросилась к двери. Дин только успел спросить:

– Куда же ты, а фотография?

– Я заберу ее после, а пока мне нужно срочно улетать на съемки. Я вернусь через три дня, – объявила Киви и выпорхнула за дверь.

Насчет съемок она не врала: в тот день ей и в самом деле нужно было лететь в родной Таллин для участия в съемках фильма «Маленький реквием для губной гармошки». Дин быстро навел справки об этом и буквально поставил на ноги всех своих знакомых, чтобы те раздобыли ему эстонский телефон Киви. Кто-то из них потом позвонил ей и сообщил: «Эве, тут тебя какой-то сумасшедший разыскивает». Киви сразу поняла, кто был этим сумасшедшим. И тут она окончательно поняла, что романа с Дином Ридом ей не избежать. Как ни странно, но ее это только обрадовало. И хотя у нее был муж и маленький ребенок, однако соблазн закрутить интрижку со знаменитым Дином Ридом был настолько велик, что сопротивляться этому Киви не то что не могла, она просто не хотела.

Между тем в отсутствие Киви Дин без дела не сидел. Он продолжал посещать фестивальные мероприятия, а также рассматривал предложения советских кинематографистов по поводу возможных съемок в их картинах. Прознав о том, что Сергей Бондарчук собирается экранизировать книгу его тезки Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», Дин загорелся желанием сыграть в нем главную роль. Однако Алексей, представитель Госкино, сообщил ему, что Бондарчук уже нашел исполнителя на эту роль. «Если хотите, Дин, то вы сыграете в этой картине любого другого героя», – заверил Дина Алексей. Тот, конечно, согласился, однако из этой затеи так ничего и не получилось: Бондарчук снимет фильм про Джона Рида только через десять лет.

Гораздо больше было шансов у Дина сняться в другом советском фильме: 3-серийном сериале белорусских кинематографистов «Вашингтонский корреспондент» по сценарию Михаила Сагателяна. Это был фильм о жизни советского журналиста в США, где Дин должен был играть самого американского президента Джона Кеннеди. Роль ему очень понравилась, и он готов был сниматься в ней даже бесплатно – лишь бы только попасть в первую советскую картину. Тем более что она снималась для Центрального телевидения, а значит, охват аудитории у нее обещал быть огромным. Кроме того, Дин сумел убедить авторов фильма, что секретаршу Кеннеди должна играть только Эве Киви. Зачем ему это было нужно, объяснять не имеет смысла.

Что касается фестивальных мероприятий, то и здесь Дину скучать не приходилось. Так, он побывал на нескольких кинопросмотрах, в том числе и документального фильма кубинского режиссера Сантьяго Альвареса «Как, зачем и почему был убит генерал», где речь шла об убийстве в октябре 1970 годав Чили министра национальной обороны этой страны Шнейдера. Поскольку все эти события Дин наблюдал воочию, ему было очень интересно увидеть все это на экране. Этот показ состоялся 24 июля.