Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Где наши войска? Сколько предстоит отмерять километров? Пятьдесят, семьдесят, а может быть, двести? Восстановлен ли фронт и каково положение вообще?

Под целлулоидной пленкой моей планшетки — трофейная карта. Я глядел на сетку, делившую лист на равные квадраты, и не находил никакого ответа. Кто-то из 10-го мотопехотного полка набросал отдельные детали обстановка на рубеже Лохвица — Сенча. Весь этот участок, восточный берег, занимали немцы, но местность за железной дорогой удерживали наши части. 18.09.41 г. — нанес дату немец. Прошло семь дней.

Туман к десяти часам стал рассеиваться. Горизонт отодвинулся с ближних бугров, открыв пустынные поля, убегавшие на восток волнистой равниной. Виднелись два-три стога, и зубчатой полосой вдали маячит опушка леса.

Набрана дистанция, нужно вести наблюдение. Яркое солнце, прозрачный, по-осеннему застывший воздух, нити паутины и курлыканье журавлиной стаи в поднебесье, кажется, начали отвлекать моего товарища от невеселых дум. Поравнявшись, он заговорил:

— ...Не может быть, чтобы передовые части немцев ушли далеко... Дня через два-три нагоним... только не наткнуться на пост... не попадать на глаза...

Да, это условие обязательное, тем. более в ясный погожий день, в такое время, когда мирное течение жизни нарушилось. Местное население, напуганное строгими приказами оккупантов, не решалось оставлять свои села. Движение повсюду приостановилось, и в степи за все время я не заметил ни одного человека.

Выручала топографическая карта. Только с ее помощью я сохранял направление, вынужденный петлять вдоль склонов, скрываться в балках, избегать открытых мест.

Я оставил Зотина и поднялся к гребню, огляделся. Не заметно ничего особенного. Мои товарищи шли, не сбавляя шаг. Зотин в полукилометре впереди. Андреев и Меликов на удалении немногим больше — слева. Меликов подал сигнал: просьба остановиться.

Мои часы показывали 11.45. В 12.00 привал. Ожидая, пока подтянутся товарищи, Зотин расстегнул ворот гимнастерки:

— В первый день за Сулой грохот слышался со всех сторон, а тут нигде ни выстрела, ни одного самолета... откатился фронт... — он хотел присесть, но, заметив подходившего старшину, выпрямился.

— ...Почему не остановились, когда младший лейтенант сигналил? — спрашивал Андреев. — Нашли лужу, и не очень мутную... можно пить...

Его перебил Меликов:

— Бочку воды сюда... все нутро иссохло... в деревню бы сейчас к колодцу.

— Жарко... да куда денешься... полдень... и дотемна еще не меньше семи часов, — сокрушенно произнес Зотин.

Солнце уже сошло с летней орбиты, но греет ничуть не меньше, чем в знойный июльский день где-нибудь на юге. В балках духота, а на буграх парит, колебля горячий воздух, марево. Томимые жаждой, все умолкли.

— ...давайте вернемся... недалеко, километра полтора-два, — прервал молчание Андреев.

— Ну, пить стоячую воду опасно, — возразил Зотин, опустился на колени, лег на спину. — Как раз схватишь дизентерию, а с ней далеко не уйдешь... может, попадется колодец или ручей...

Мы миновали часа два назад степной колодец, обозначенный на карте. Он стоял у самой дороги. Но рифленое полотно испещрено следами немецких машин. Осторожность взяла верх. И пить еще так не хотелось.

— Зря не остановились... по одному подходили бы, осторожно, — услышав о колодце, говорил Андреев.

Медиков принялся мастерить из окурков цигарку. Андреев и Зотин разглядывали карту. Лица пунцовые. Пропотевшая одежда высохла начисто. На плечах белыми разводами проступала соль.

Медиков щелкнул зажигалкой. Цигарка вспыхнула, погасла. Потом зажглась. Медиков затянулся, выдохнул белый вонючий дым и передал цигарку в протянутую руку соседа. Она пошла по кругу.

— Мне уже мерещится колодец с журавлем, как бедуину Сахары пальма, — принимал цигарку снова Медиков. — Вернемся? За три-четыре дня вода не испортилась.

Зотин взглянул на товарища, но промолчал. Придвинул карту, начал рассматривать ее. До восточного среза оставалось километров семь-десять. Карта могла послужить час, два.

— Не стоит, — облизывал пересохшие губы Зотин и повел соломинкой по железной дороге на восток. У разъезда Коновалове соломинка сломалась, — здесь вода, колодец... по балке вдоль дороги... понаблюдаем... на разъезде пет немцев... а если он занят, двинем дальше... нужно спешить, еще два-три дня ходу...

Зотин не терял веры в «два-три дня», которую высказал утром. Но Андреев и Медиков на этот счет имели свое мнение.

— Три дня! — возразил Медиков. — Где фронт? Ни слуху, ни духу... кругом степь... берегись... того и гляди наскочишь на засаду, да что там... заметит мародер-мотоциклист... а тут пистолет в кобуре и двенадцать патронов...

Все молчали. Меликов продолжал:

— ...фляга, бутылки... где взять? Ловить отставшую немецкую машину... или обращаться к жителям?.. Зайди в село... привяжется какой-нибудь идиот-проповедник, как тот в Васильках...

— Ну, дело не так уж плохо... никто следом не гонится и за ворот не течет, — видно, Зотин вспомнил 20-е сентября, — заглянем к стрелочнику, а ночью и в деревню можно наведаться. Как, товарищ лейтенант?

Очень хотелось пить. Но возвращаться назад к колодцу — нет, далеко, не имело смысла. Может быть, встретим еще где-то.

Прошло полчаса — снова вынужденный привал. Мотоциклисты неожиданно выскочили из лощины позади и мчались один за другим, удаляясь. Я сориентировал карту. Нашел дорогу, которую пересек вскоре после привала. Мотоциклы шли в северо-западном направлении.

— Они прут по целине, — встревожился Зотин. — Чем объяснить?

Да, похоже. Я протер линзы бинокля. Хваленый «цейс» потерял герметичность. В трубу проникла влага, линзы запотели. Удалось отрегулировать только один окуляр. Но когда вслед за мотоциклистами потянулись машины, и без оптики стало ясно — в степи накатана колея. Колонна двигалась вслед за мотоциклами, вероятно, в направлении степного колодца.

Слева на бугре ряд телеграфных столбов, по-видимому, железнодорожная ветка со стороны Харькова на Лохвицу. Мы отошли в балку и двинулись параллельно насыпи на удалении в полутора-два километра. Все больше досаждает жажда. Позади Медиков подавал сигнал.

— ...Зовет... — проговорил Зотин, — вернемся? Меликов и Андреев не двигались, размахивают руками.

Мы нашли их перед лужей, она образовалась в небольшом углублении, по следу колес буксовавшего грузовика. На дне вода, а по краю щетинились остролистые растения. Поверхность подернута мутной зеленой пленкой.

Меликов и Андреев соорудили фильтр, для которого использовался платок и остатки бинта, пытались пить. Пробовал и я. Вода имела невыносимый запах. Я не мог позволить пить отраву. Произошел довольно бурный обмен мнениями. Все побрели дальше.