Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Садясь в кабину, командир батареи указал в направлении дальнего леса:

— Там привал. По местам!

Вечерело. Пыль рассеивалась. Машины замедляли ход, останавливались. Люди прыгали со своих мест. Тишина вызывала в ушах неприятный звон.

— Выступление через тридцать минут. Заправить баки, осмотреть людей, тягачи, орудия, — говорил Варавин. — Кто там с Васильевым? Зенитчик? Ранен на окуниновском мосту?

Варавин подошел к тягачу. Раненый лейтенант, кажется, чувствовал себя неважно. В его положении не следовало садиться в кабину. Представившись Варавину, он извинился и присел под деревом.

Много лет спустя, читая мемуары Маршала Советского Союза И. X. Баграмяна, я вспомнил привал на опушке леса, раненого зенитчика и его рассказ о том, как немцы захватили окуниновский мост. Земляк Васильева проходил службу в одной из батарей зенитно-артиллерийского дивизиона, прикрывавшего мост. Оборону его возглавлял сапер, которому был подчинен, помимо других подразделений, ж зенитный дивизион. Сапер потребовал сменить позиции, мотивируя это тем, что орудия далеко «от прикрываемого объекта». Командир батареи отказался и направил сапера на командный пункт дивизиона. Но огневые позиции пришлось все же менять. Мост подвергался частым бомбежкам. Беспрерывным потоком шли машины, орудия. Наши части отступали за Днепр. Минуло несколько дней. На дамбе во время налета неожиданно началась стрельба. Загорелась одна машина, другая. Стрельба перекинулась к мосту. На ОП зенитчиков разорвался снаряд. Засвистели пули. С НЦ поступило сообщение о появлении немецких танков. Стволы орудий, стрелявших по самолетам, опустились. На мосту — танк. Зенитчики открыли огонь. Снаряды прошивали деревянный настил снизу, но танк мчался, лязгая гусеницами. Неразбериха усилилась. Вслед за первым танком появились второй, третий, вместе с нашими машинами. Командир батареи приказал перенести огонь, но орудия стояли слишком близко к дамбе. Сектор обстрела ограничен. Лейтенант был ранен. Очнулся он уже в темноте, среди зарослей, где собралось много людей. Лейтенанту сделали перевязку. Он узнал, что мост захватили немцы. О судьбе дивизиона санитарка, оказывавшая лейтенанту помощь, не знала. Потом лейтенант попал в санбат, который эвакуировался. Оттуда его направили в Остер, но в пути санитарная колонна почему-то повернула на Чернигов. Утром она попала под бомбежку. Много машин сгорело. Уцелевших раненых переправили в лес, где зенитчик встретился с Васильевым.

— Я слышал об этом... у вас были — шансы удержать мост? — спросил Варавин.

— Да... на старых позициях мы встретили бы танки перед дамбой... достаточно поджечь один...

Зенитчик был высокого мнения о боеспособности своих товарищей.

— Эх, вы, зенитчики... нужно было прогнать сапера... чтобы не совался не в свое дело, — проговорил Васильев.

— Как бы они это сделали? Сапер возглавлял оборону, — возразил Савченко.

— Да... но если начальство не нашло никого другого и решилось подчинить артиллерийские подразделения саперу, то следовало объяснить ему, что это за штука... зенитное орудие... Впрочем, такие истины изучаются годами, поэтому и не мудрено, что сапер не понял ни задач зенитчиков, ни своей собственной, — заявил Васильев.

— Вы очень смолы... критиковать других... занимайтесь своим делом, — сказал Варавии, но, взглянув на зенитчика, примолк. — Извините... мой долг удержать подчиненных от опрометчивых слов.

— Да... да... я понимаю, — ответил зенитчик.

— Время близится к концу, — взглянул на часы Савченко, — вот и командиры орудий собрались... Наверное, с докладами.

— По местам! — пронеслась команда.

— Садитесь ко мне в машину, — Варавин помог подняться раненому. — Догоним нашу санчасть...

Зенитчик простился с Васильевым и сел в кабину. Варавин спросил:

— Что там с отставшим тягачом?

В распоряжении Смолина еще было время. Путь неблизкий. Кроме того, тягач могли задержать и разные другие причины...

— За тягачи отвечает командир, за своевременное возвращение тоже. И за людей спрошу... Вдвоем не могли распорядиться... укрыть расчет...

— Товарищ младший лейтенант! Где укроешь, если вокруг плоско, как на плацу... — возразил Васильев.

— Где? Там, где укрывались другие... По местам! — закончил Варавин.

Надвигались сумерки. Тягачи медленно ползли один за другим. Сквозь жалюзи капотов синими искрами светили контакты. Орудия едва различались в темноте. Габаритные фонари на щитах все были разбиты в дневную бомбежку.

Прошло около часа. Рядом с гусеницами бежал человек. Воентехник Овчинников.

— Я получил приказание насчет тягача...

Говорить на ходу было невозможно. Тягач остановился.

— Где искать его? — в луче фонарика Овчинников торопливо записывал маршрут. — Сколько километров?

За спиной автотехника — голова в пилотке. Смолин!

— ...приказание выполнил... каток сменил, гусеницу собрал... опять радиатор потек... машина там.

Варавин как-то сказал о командире отделения тяги, что он из числа тех немногих людей, которые, полагаясь на авось, благополучно вершат всякое дело. Меня очень тревожил поврежденный тягач. Найдет ли? Теперь я готов разделять мнение командира батареи. Я попросил Овчинникова осмотреть тягач.

Пришел Васильев.

— Чего стоите? — и спросил Смолина: — Вы один?

— Как можно, товарищ лейтенант... с машиной все в порядке, — обиженно ответил Смолин.

— Молодец! Подавайте к орудию.

Движение продолжалось час, другой, третий. Впереди широкой оранжевой полосой светится горизонт. Я оглядел небо. В хвосте колонны висит серебристая дуга нового месяца. Солнце давно зашло. Что же там багровеет на северо-востоке?

Сумерки сгущались. Сполохи становились все отчетливей и расползались в стороны. Отдельные места светились ярче других.

Проходили машины, оставляя за собой густую, едкую пыль. Движение усиливалось. Мигавшие изредка фары выхватывали из темноты то деревья на опушке, то орудия, то дома.

Между тем светящаяся сфера уже заняла половину неба. Полыхал пожар. Разгоняя темноту, на горизонте клубится кроваво-рыжими волнами дым. Тусклые блики ложатся на капот, на орудия и на чахлый придорожный кустарник. С каждым пройденным километром зарево делалось ярче, сгущался окружающий мрак.

Столько пламени! Так не горят машины, подожженные «юнкерсами». Но, может быть, лес?.. Нет... Огненный смерч не катился лавиной, воспламеняя все, что встречалось по пути. Зловещее море огня бушевало на обширном пространстве, обтекая диковинные островки, в беспорядке громоздившиеся один возле другого.

Скорость движения начала замедляться. Машины, тягачи с орудиями, повозки останавливались, закрыли дорогу и обочины. На бугре толпились люди, пораженные невиданным зрелищем.