Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Гул самолетов становился сильнее. Послышался свист и поплыл с мягким шелестом над переездом. Вверху затем что-то треснуло, и ослепительная вспышка озарила ночное небо. Осветительная бомба! Влекомая воздушным течением, она медленно опускалась на парашютах, разбрасывая вокруг синие брызги фосфора.

— Неплохо светит, — проговорил, оглядевшись, Васильев, — пойду взглянуть, что там дальше. Ординарец, за мной!

— Подходящий случай ознакомиться с местностью, — сказал Иванюк и направился вслед за Васильевым.

Среди развалин черными крыльями метались тени. Осветительная бомба опускалась ниже. Ее свет из ослепительно-белого становился желтым. Тени удлинялись, перемещая границу между светом и тьмой.

— Подходят колонны, — оглянулся назад Свириденко. — Запруда... Сколько еще будет торчать на переезде этот эшелон?

— Не больше четверти часа, — сказал, возвратившись, Иванюк. — Шпалы там уже настланы, заколачивают костыли, и в другом конце работы идут к концу.

Зашипел паровоз, раздались свистки. Состав пополз и снова застрял на переезде. В небе вспыхнула новая осветительная бомба.

Возле будки опять толпились люди.

— Эшелон останавливают на самом переезде. Подозрительно... такое скопление машин... — слышалось из темноты.

— Уже сорок минут катается туда-сюда...

— Внимание! Вы и вы, немедленно найдите железнодорожное начальство и вызовите сюда!

Решительный голос принадлежал одному из подошедших старших командиров. Все расступились, и к шлагбауму приблизился генерал, широкоплечий, среднего роста. Появился железнодорожник.

— Генерал Москаленко, командир первой противотанковой бригады, — проговорил кто-то рядом.

— Может, теперь уберут эшелоны... Генерал был немногословен.

— В чем дело? — И объявил: — Через десять минут переезд освободить!

Двух командиров он направил к хвосту, двух — в голову эшелона. Другие получили исчерпывающие инструкции на тот случай, если требование не будет исполнено в срок.

К будке явился кто-то из железнодорожного начальства и стал уверять генерала, что помощь не нужна и эшелон уйдет сейчас же.

— Внимание... все по местам! На переезде... никаких собраний, — генерал ушел.

Не успела погаснуть одна бомба, вспыхнула новая.

На фоне развалин появился Васильев, вскочил на платформу. Он подталкивал каких-то людей, нехотя прыгавших через борт.

— Попались, субчики, — опустил оружие Васильев. — Вот, отобрал фонарики, сигналили самолетам, а эти двое прятались в канализации. Несговорчивый, упирался... Едва не пристрелил.

Задержанные, перебивая друг друга, утверждали, что они ловили людей, грабивших развалины.

Из толпы вышел капитан, поднял висевший на ремне маузер.

— Вот вы где! — и повернулся к Васильеву. — Уже несколько дней гоняюсь за ними... вы обыскали? — и крикнул: — Руки вверх!

У задержанных, помимо фонарей, были найдены пистолеты, обоймы, запасные батарейки.

— ...вам повезло... где вы их взяли? — спросил капитан. Потом обратился к одному из своих спутников: — Ведите к машине... только полем. Я сейчас вернусь.

Самолеты продолжали сбрасывать осветительные бомбы. Вдруг взвыли осколочные. Над развалинами грохотали разрывы.

Эшелон, наконец, ушел. Шлагбаум открылся. Загудели моторы.

За обочиной послышались выкрики. Кто-то пробежал мимо...

— Стой! Стой!.. Стрелять буду!.. Раздались выстрелы.

Я подошел к стрелявшему. Связной Васильева из группы, которая конвоировала задержанных.

— Убежал, — растерянно проговорил он. — Были уже почти на месте... подошли люди... Тот высокий присел, меня кто-то ударил... Они бросились под машины...

— Эх, вы, ротозеи, — выругался капитан с маузером. — Черт понес вас по дороге. Я же предупредил... вести полем. За мной!

Колонна трогалась. Гул и крики. Я вернулся к орудиям. Спустя несколько минут явился связной.

— Поймали одного, товарищ лейтенант, лежал за дорогой. Капитан сцапал... теперь не уйдет, — радостно объявил солдат.

— Чекист, видно, цепкий парень, — отозвался Васильев. — Я уже жалел, что труды мои пропадут даром...

Мимо, подавая сигналы, двигались машины. Урчали тягачи.

Продвинувшись, орудия остановились. Куда дальше? Нужно ожидать командира батареи.

Прошло еще минут десять. Кто-то выкрикивал мою фамилию, кажется, сержант Митрошенко из взвода управления,

— Товарищ лейтенант, командир батареи приказал ждать. Он сейчас подойдет... Начисто город разрушен.

Стали собираться огневики. Сержант рассказывал о том, что видел за переездом. Вскоре пришел Варавин.

— Что они наделали!.. Вчера еще здесь стояли прекрасные дома. Теперь — кучи развалин... Данных о положении в городе нет, объездов никто не знает... До рассвета нужно пересечь руины и сосредоточиться на северной окраине, у выезда на гомельскую дорогу. Колонну поведу я.

6-я батарея, миновав шлагбаум, повернула на улицу, которая вела в северном направлении. Проезд вначале был достаточно широким, но чем дальше, тем становился уже. Груды камней, гнутая жесть, какие-то бревна загромождали улицу. Все это тлело и дымило. На фоне огней торчат перекошенные телеграфные столбы, стропила крыш, изуродованные деревья. Несло гарью, битым кирпичом и еще теми непередаваемыми запахами, которые всегда наполняют воздух на пожарах и похоронах.

В стороне вспыхнула осветительная бомба. Варавин, направлявший движение, осмотрелся и крикнул: «Не сворачивать, не останавливаться, прямо и прямо вперед!» — и ступил с подножки на плоскую часть обнаженного фундамента.

Через полкилометра колонна остановилась. Улицу преградили лежавшие поперек каменные глыбы. По сторонам поднималась пирамидой куча кирпичей. Это был каменный мешок, открытая горловина которого осталась где-то позади.

Прибежал связной. Командир батареи приказал: «Движение продолжать!»

Темнота, пыль. Орудийные номера растаскивали камни, обугленные бревна. Тягач тронулся, прошел немного и стал. Слышен голос командира батареи. Он ни с чем же желал считаться.

— Разве вам не передали приказание? По кирпичам... вперед!

Тягач тронулся и, присев на гусеницу, остановился. Из кабины выглянул водитель.

— Товарищ лейтенант, боязно... перевернемся...

Но тягач не перевернулся. Он полз, круша гусеницами камни, дергался. Подскакивали на колесах орудия. Продвинувшись на полсотни шагов, тягач застучал, заскрежетал и остановился. Снова окрик Варавина.

— В чем дело? Вперед!

Отскакивали, разбрасываемые гусеницами, кирпичи. Тягач судорожно полз, взбирался на камни, проваливался в ямы. Скрипело и содрогалось вместе с передком орудие. Попавшие под лафет кирпичи крошились, как в дробилке.

На одной из куч тягач потерял управление и с большим креном начал валиться на бок. Водитель прибавил газ, пытаясь его выровнять. Тягач дернулся и замер с оборванной гусеницей.