Ван Гог. Письма

только цветом.

Надеюсь, ты вскоре опять мне напишешь.

Не беру на себя смелость звать тебя сюда. Если человек захочет это сделать по своему

желанию, это уж, ей-богу, его дело. Но советовать ему это не стану ни за что. Что до меня, то я

остаюсь здесь и буду, конечно, очень рад, если ты проведешь зиму со мной.

Б 17 [Арль, вторая половина сентября

Решил черкнуть тебе два слова, чтобы поблагодарить тебя за присланные рисунки. На

мой взгляд, они сделаны несколько наспех. Больше всего мне нравятся те два из них, что

изображают шлюх. Впрочем, и в остальных есть мысль. Все эти дни я перегружен работой:

погода дивная, и я должен этим воспользоваться – такие дни долго не простоят.

Я не отказываюсь от того, что писал тебе о здешних ценах: три франка в день только за

еду, не считая остального… Но не сомневаюсь, что все сказанное тебе Гогеном на этот счет –

тоже правильно. Я знаю, что скоро тебе в армию, и мне очень хотелось бы уговорить твоего

отца дать тебе средства, необходимые для того, чтобы ты, не в ущерб работе, поправил свое

здоровье, Пусть понатужится и предоставит тебе все, что требуется на то время, которое у тебя

осталось до отъезда в армию.

Снова повторяю тебе одно и то же: если ты уедешь в Африку, то найдешь там как раз ту

натуру, которая в полной мере разовьет твой талант рисовальщика и колориста. Но работа над

ней дорого обойдется твоему грешному телу, если только твой отец до предстоящего тебе в

Африке испытания не примет меры, чтобы избавить тебя от опасности заболеть малокровием

или подцепить дизентерию из-за недостатка здоровой пищи.

В Африке сил не накопишь, и, отправляясь в страну с жарким климатом, нужно заранее

– не скажу – обрасти жирком, но некоторое время тщательно следить за своим питанием.

Мне лично строгий режим уже пошел на пользу, и я не трогаюсь отсюда, потому что

даже арльская жара – это еще не африканский зной.

Из предстоящего тебе испытания – военной службы ты выйдешь либо с новыми

силами, которых хватит на всю твою жизнь в искусстве, либо сломленным.

Как бы то ни было, мне безумно хочется, чтобы ты приехал сюда, и Гоген тоже. Тогда у

нас останется лишь один повод к огорчению – то, что сейчас зима, а не лето. Я все больше и

больше убеждаюсь в том, что качество кухни как-то отражается на нашей способности мыслить

и создавать картины: я, в частности, не могу работать успешно, когда у меня расстроен

желудок. В общем, я полагаю, что если твой отец возьмет себе твои картины, а взамен откроет

тебе более или менее щедрый кредит, то, в конечном счете, он потеряет при этом меньше, чем

потерял бы при любом другом решении вопроса. На юге все наши чувства обостряются, рука

делается подвижнее, глаз острее, мозг проницательнее, если, разумеется, дизентерия или иная

болезнь не ослабят тебя настолько, что все пойдет насмарку,

Это дает мне основание утверждать, что каждый, кто любит искусство, может развить на

юге свои творческие способности. Но нельзя забывать о состоянии своей крови и всем прочем.

Ты, пожалуй, скажешь, что я надоедаю тебе своими советами, что ты волен ехать, куда

вздумается, и плюешь на все остальное. Дело, конечно, твое, но я-то не могу иначе. Искусство

долго, а жизнь коротка, и нам надо набраться терпения, если мы хотим подороже продать свою

шкуру. Хотел бы я, чтобы мне было сейчас столько же лет, сколько тебе, и я мог, вооруженный

своим теперешним опытом, отбыть воинскую повинность в Африке. Но в таком случае я

постарался бы предварительно стать поздоровее, чем сейчас.

Если – что вероятно – мы поселимся здесь вдвоем с Гогеном, мы, разумеется, сделаем

все возможное, чтобы избавить тебя от лишних расходов; но пусть и твой отец, со своей

стороны, делает все от него зависящее и доверяет нам, а не думает, что мы намерены

высасывать из него деньги. Чтобы хорошо работать, нужно хорошо есть, жить в хорошем

помещении, время от времени давать себе передышку и спокойно запивать выкуренную трубку

чашкой доброго кофе.

Не говорю, что все остальное не имеет значения – пусть каждый живет, как ему

вздумается; я утверждаю лишь, что мне такой образ жизни нравится больше, чем другие.

Б 18 note 129 Note129 Арль, конец сентября 1888

На этот раз, за маленький набросок двух бретонских девочек в твоем письме, ты

заслуживаешь куда больших похвал, чем за шесть других, так как этот маленький набросок

отличается изумительной стильностью. Я со своими набросками запоздал, так как в эти

чудесные дни был целиком поглощен работой над квадратными полотнами размером в 30,

которыми собираюсь украсить дом и которые основательно меня выматывают.

Ты уже, наверно, получил мое письмо, где изложены веские причины, на основании

которых я советую тебе попытаться убедить отца (в случае, если оп согласится оплатить твою

поездку в Арль) дать тебе немножко больше свободы по части кошелька.

Полагаю, что ты возместишь ему издержки своей работой и, таким образом, сможешь

подольше побыть с Гогеном, а уезжая на военную службу, отправишься в хороший творческий

поход. Будь у твоего отца сын, умеющий находить золотые самородки на мостовой и тротуарах,

твой родитель, конечно, не оставил бы такой талант без внимания. Но ведь ты, на мой взгляд,

обладаешь совершенно равноценной способностью.

Как он ни сожалел бы, вероятно, что это золото нельзя превратить в сверкающие

луидоры, он все-таки мог бы составить из таких самородков коллекцию и продать ее за очень

приличную цену.

Вот пусть он и сделает то же самое с твоими картинами и рисунками, которые так же

редко встречаются в продаже и так же дороги, как драгоценные камни и металлы.

Это именно так.

Сделать картину так же трудно, как найти крупный или мелкий бриллиант. Правда,

ценность золотого луидора или хорошей жемчужины признают все, в картинах же видят

ценность лишь немногие. Тем не менее такие люди существуют.

Во всяком случае, не остается ничего лучшего, как терпеливо ждать, даже если придется

ждать очень долго.

Подумай со своей стороны о том, что я тебе сообщил относительно здешних цен, и

очень ли тебе хочется поселиться в Арле с Гогеном и со мной. Убеди отца, что, имея чуть

больше денег, ты будешь делать гораздо лучшие картины.

Мысль о создании чего-то вроде франкмасонского братства художников мне очень не по

душе. Я глубоко презираю всякие уставы, регламенты и т. п. Наконец, я ищу вовсе не догм,

которые ничего не упорядочивают и порождают лишь нескончаемые споры. Они – признак

упадка. Итак, если сообщество художников существует пока лишь в форме широкого, но