Сергей Беркнер - Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

Хотя подпольщики делали всё, чтобы добывать и изготовлять оружие, его катастрофически не хватало. Тогда антифашисты решились на хищение оружия с немецких оружейных складов на Южном шоссе, на улице Липовой, 127, со склада трофейного оружия на улице Сенкевича, 61 и других мест. Наиболее дерзкими были набеги на склад оружия СС на улице Монополевой и на арсенал гестапо на улице Сенкевича, 15. В первом участвовала группа подпольщиков во главе с Вольфом Волковыским. Главными исполнителями второго нападения стали Абрам-Лейзор Рубин и Натек Гольдштейн, проникшие в склад оружия ночью; им помогали Вольф Волковыский и Марек Бух. В обеих операциях было добыто значительное количество оружия. Однако для оказания эффективного вооруженного отпора на территории всего гетто, занимавшего около тридцати улиц, оружия все равно не хватало. К тому же изрядная часть добытого требовала серьезного ремонта.

Кроме постоянных проблем, как добыть исправное оружие и боеприпасы, как переправить их в гетто, как отремонтировать и хранить (основные тайные склады были в гетто, но устраивались и за его пределами; например, часть оружия была спрятана в подвале на территории казармы 42-го полка пехоты, охраняли его Юлий Якубович и его 14-летний помощник Хацкел), существовали и другие, не менее серьезные. Прежде всего — соблюдение максимальной осторожности и конспирации. По мере роста числа участников антифашистской организации эта проблема становилась все более серьезной. Гестапо с помощью сотрудничавших с ним официальных и тайных сотрудников еврейской полиции братьев Юдковских и Цвиклича стремилось обнаружить подпольщиков. Создалось угрожающее положение. Руководство подпольной организации приняло решение убрать провокаторов и вынесло им смертный приговор. Он был приведен в исполнение. Сначала нападение было совершено на старшего Юдковского. Он был тяжело ранен, и его поместили в больницу. Еще двое братьев Юдковских и Цвиклич скрылись за пределами гетто. Однако за ними следили и однажды, когда они зашли в гетто, их заметили две юные подпольщицы — Мика Датнер и Бася Качальская. Они немедленно доложили об этом руководству. На углу улиц Огродовой и Фабричной предатели наткнулись на засаду. Цвиклич был убит, один из Юдковских ранен. В акте возмездия приняли участие Натек Гольдштейн, Рувим Левин, Марек Бух, Тадек Малер, Нахум Штепер и другие.

Но у подполья были и весьма серьезные внутренние, политические проблемы, прежде всего вопросы стратегии, тактики, главного направления деятельности. Большинство членов руководства считало, что подпольная организация должна готовиться к борьбе на два фронта. Во-первых, надо накапливать оружие и быть готовым дать вооруженный отпор фашистам, когда они приступят к уничтожению гетто. Конечно, в этом случае подавляющее количество борцов погибнет вместе с остальным населением гетто, но погибнет достойно! Во-вторых, необходимо создать в лесах под Белостоком партизанский отряд, постепенно укреплять его и расширять за тем, чтобы он мог самостоятельно сражаться с фашистами. Когда гитлеровцы уничтожат гетто, важной задачей отряда будет принять уцелевших восставших и других жителей. Эту точку зрения отстаивали Иосиф Каве, Рива Войсковская, Даниель Мошкович, Лейб Мандельблит, Вольф Волковыский, Шолом Попорц и другие.

Другая точка зрения заключалась в том, что борьба против фашистов внутри гетто бесперспективна. Подавляющее большинство повстанцев погибнет, населению это никак не поможет. Поэтому лучше прежде всего стремиться к организации партизанского движения за пределами гетто и вывести в лес максимальное число молодежи. В этой позиции была своя логика. Основным приверженцем этой линии была Юдита Новогрудская, коммунистка из Варшавы. В то время ей было около 35 лет. Комитет подпольной организации Белостокского гетто поручил Юдите Новогрудской руководство молодежью Сопротивления. Она была прекрасным организатором и, несмотря на плохое здоровье (у нее было больное сердце), отдавала себя целиком подпольной работе. Ее глубокая убежденность и энтузиазм передавались молодым, и ее влияние на них было очень сильным. Следует отметить, что борьба некоторых членов руководства против взглядов Юдиты Новогрудской принимала иногда слишком резкую форму и сопровождалась порою несправедливыми обвинениями в ее адрес.

Вопрос, какая точка зрения была правильной, оптимальной, даже сейчас, после стольких лет, представляется трудным для однозначного ответа. Конечно, более массовый выход молодежи из гетто в лес и расширение состава партизанских групп усилили бы активные формы борьбы с фашистами и, вероятно, спасли бы больше жизней еврейской молодежи. С другой стороны, ослабление внимания к самообороне, несомненно, сузило бы масштаб восстания в Белостокском гетто в августе 1943 года, то есть героической кульминации Сопротивления в Белостоке. И все же в 1942–1943 годах возобладала концепция борьбы на два фронта, предусматривающая максимально широкий вооруженный отпор фашистам внутри гетто.

Нет сомнения, что выбор этот был продиктован соображениями чести, предпочтением смерти с оружием в руках. Что касается Юдиты Новогрудской, то она не только практически пыталась проводить в жизнь свою идею о более широком отправлении молодежи в лес. Несмотря на жестокую болезнь, она продолжала активно участвовать в подпольной работе гетто. Забегая вперед, отмечу, что, когда в августе 1943 года началось восстание, Юдита Новогрудская возглавила большую группу восставших, личным примером воодушевляла их на борьбу, несколько раз вместе с ними штурмовала забор гетто и героически погибла.

Возвращаясь к моему рассказу о движении Сопротивления в гетто, отмечу, что, кроме перечисленных проблем, стоявших перед организаторами подпольной борьбы, существовала еще одна — вопрос об объединении всех антифашистских сил гетто. Спектр политических течений в гетто был достаточно пестрым: здесь были коммунисты, социал-демократы (бундовцы) и сионисты различных оттенков. В марте 1942 года удалось создать Объединенный антифашистский блок, к которому, наряду с коммунистами, возглавляемыми Иосифом Каве, Ривой Войсковской, Даниелем Мошковичем и другими, примкнули левые бундовцы (Шолом Попорц, Абрам Осовицкий, Абрам Левин и другие) и шомры (лево-сионистское молодежное движение «а-Шомер а-цаир») во главе с Эдуардом Бораксом и Хайкой Гроссман.

Как потом выяснилось, в гетто существовало еще одно подпольное объединение, включавшее правых бундовцев (Ткач, Кустин, учитель Рубинштейн и другие) и ряд сионистских течений. Общепризнанным лидером этого второго блока стал Мордехай Тененбаум (Тамаров). Талантливый двадцатисемилетний организатор, проявивший впоследствии незаурядные военные способности, Тененбаум прибыл в Белостокское гетто осенью 1942 года из Варшавы. В Варшавском гетто он был членом подпольного руководства и занимался военными вопросами. Он знал восточные языки, и во время оккупации ему удалось сделать себе документ на имя татарина Юсуфа Тамарова. В качестве связного Варшавского подпольного центра он вел переговоры с польскими подпольными организациями — Польской рабочей партией и представителями польского правительства в изгнании в Лондоне. В Белостокском гетто Тененбаум был одним из лидеров халуцев и движения «Дрор» [12].