Сергей Беркнер - Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

По договоренности с Марылей я вначале остановился у белорусской подпольщицы Брони Зимнох, живущей недалеко от шоссе, идущего к лесу, — на улице Пшеязд. Этой женщине было тогда лет 45. У нее было доброе лицо, и она приняла меня весьма доброжелательно. Затем я перешел к подпольщице Ане Руд, у которой помылся и немного отдохнул. Оттуда перебрался на квартиру Лизы Чапник, в дом 12 по улице Хорощанской — там я находился несколько дней до конца моего пребывания в Белостоке. Лиза Чапник (Марыся), невысокая, очень подвижная, с живыми глазами, пользовалась заслуженным авторитетом среди подпольщиков. Этому содействовали ее ум, организаторские способности, самоотверженность и решительность. Хорошее впечатление произвели на меня и другие подпольщицы: Хайка Гроссман, Броня Винницкая, Хася Белицкая и Аня Руд, — не говоря уже о Марыле Ружицкой, которую я успел узнать в лесу и с которой мы проделали опасный путь в город. Лиза жила в комнате одноэтажного дома с отдельным входом. За стеной жила хозяйка-полька. Под полом находился подвал.

Подвал этот использовался Лизой Чапник и ее подругами для тайного хранения различных вещей. Во время моего пребывания у Лизы этот подвал запомнился мне по другой причине, достаточно прозаической, в какой-то степени забавной, но в тот момент это могло кончиться трагически и для меня, и для Лизы. Дело в том, что осенью и зимой на переломе 1943–1944 годов мы находились в лесу на голодном пайке. Когда в январе 1944-го я прибыл в Белосток на связь с нашими подпольщиками, они старались подкормить меня. В результате желудок мой не выдержал, а выходить на двор в туалет нельзя было — хозяйка сразу же могла бы обнаружить присутствие незнакомца в комнате своей квартирантки. Поэтому я вынужден был преодолеть естественный стыд и неловкость и использовать в качестве туалета этот небольшой подвал. Надо отдать должное Лизе Чапник и Марыле Ружицкой, которые той злосчастной ночью находились со мной в комнате Лизы, — они помогли мне шуткой и делом выйти из этого крайне неприятного положения.

Лиза и Марыля познакомили меня с польскими и немецкими антифашистами, в частности, с пожилым польским рабочим Брониславом Бурдзинским по кличке Вуек (Дядя), опытным подпольщиком и подлинным интернационалистом, а также с немецкими антифашистами Артуром Шаде, Отто Буссе и Александром Боле. Артур Шаде, руководитель немецких антифашистов, бывший левый социал-демократ, работал директором текстильного комбината № 4 в Белостоке. Во время фашистских «акций» в гетто он спас около десяти еврейских рабочих, спрятав их на территории комбината. Среди них была подпольщица из гетто Минна Кизельштейн, познакомившая Артура Шаде с подпольщиками «арийской» стороны [26].

Встретившись с Артуром Шаде на квартире Лизы Чапник, я договорился о сотрудничестве с нашим партизанским отрядом. Через несколько дней он передал мне медикаменты, карты и компасы. Вскоре я попрощался с подпольщиками и двинулся в обратный путь, предварительно договорившись, что весной, во второй половине марта я опять приду на связь. Ведь тогда, после подавления восстания в гетто и гибели подавляющего большинства членов и руководителей антифашистской организации, горсточка наших подпольщиц на «арийской» стороне стала последним «редутом» нашего отряда в городе.

На обратном пути я опять должен был перейти злополучный мост под местечком Супрасль. На сей раз я решил сделать это в середине ночи. Подойдя к мосту, я около часа лежал в кустах, слушая и наблюдая. Убедившись в том, что никаких звуков от возможных часовых не слышно, я встал и подошел к мосту. На нем действительно никого не было, и я благополучно перешел на тот берег. Еще через два-три часа я подошел к 147-му квадрату. Было темно и тихо. Прежде я там никогда не бывал. Чтобы не оставить следов, когда я свернул с просеки вглубь лесной делянки, я прыгал с одного не покрытого снегом пятачка на другой. Такие проталины, как правило, находились под ветками деревьев и кустов, поэтому продвигался я медленно. По мере того как я углублялся в лес, я услышал слабые звуки тупых ударов, а затем почувствовал дымок. Я понял, что не ошибся: близко землянка, там колют дрова и топят печку. Вскоре меня окликнул часовой.

Это был лагерь группы Элиаша Баумаца. Партизаны этой группы, тесно взаимодействующие с отрядом «Форойс», приняли меня хорошо. Однако отдельные товарищи проявили некоторую настороженность, опасаясь, что при входе на делянку я мог оставить следы. Когда несколько дней прошли благополучно, эти люди стали ко мне относиться более доброжелательно. Из отряда «Форойс» здесь остались два человека, остальные решили зимовать в другом лагере, в 113-м квадрате. Вскоре мы увиделись, я рассказал им о моих встречах в Белостоке.

В группе Баумаца я нашел свою подругу жизни — Голду Каменецкую (Галю). Я обратил на нее внимание еще летом 1943 года, однако любовь разгорелась у нас в первые месяцы 1944-го. Меня покорили ее доброжелательность и женственность. Зародившееся чувство обострило внимание к удивительной красоте природы. Жизнь в лесу и раньше давала необыкновенные возможности тесного общения с ней, однако чаще было не до этого. Появившееся, несмотря на постоянную опасность, потери родных и друзей, некоторое чувство внутренней гармонии помогло зимой и ранней весной 1944-го вновь обрести благоговение и восторг перед вечной красотой природы. Морозной ночью нельзя было не восхищаться тем, как миллионами маленьких звезд блестят снежинки на земле и сосульки на ветках елок. Ранней весной трудно было оторвать глаза от пробегающей недалеко, на фоне нежной зелени, грациозной серны.

Однако зимний «отпуск» подходил к концу, наступила весна. В соответствии с январской договоренностью с городскими подпольщиками я должен был опять отправиться на связь в город. 21 или 22 марта я вышел в путь. Потеплело, земля освободилась от снега. Ходить стало легче. Через мост решил перейти вечером. И на этот раз обошлось благополучно. По-видимому, постоянной охраны здесь не было. Я приблизился к Белостоку, но ночью заходить в него было неразумно — с 22 часов и до 6 утра действовал комендантский час. Поэтому остальную часть ночи я решил провести в ближнем лесу, отоспаться, подождать до утра. Я улегся под развесистой елью и после физического и нервного напряжения быстро уснул. Проснулся, когда было уже светло, и не поверил своим глазам: кругом было бело от снега! Во второй половине ночи повалил густой снег, как это бывает иногда в марте. Я отряхнулся и пошел в город, до него было уже близко. Здесь следы уже не были страшны.

На сей раз мне было легче. Я сразу пошел на квартиру к Лизе Чапник. Собралось несколько подпольщиц. Настроение было лучше: Красная армия наступала и продвигалась на запад. С другими подпольщицами встретились на квартире Хаси Белицкой (Хеленки), смелой и находчивой девушки. Затем мы с Лизой Чапник договорились о встрече с Артуром Шаде на его квартире. Под вечер мы пошли. Там ждал меня ценный сувенир — Шаде достал для меня бельгийский короткий карабин с патронами. Мы договорились с ним о дальнейшем сотрудничестве, выпили рюмку вина за победу над фашизмом. Встала проблема, как вынести из квартиры Шаде карабин.