Михаил Талалай - Княжна Голицына – принцесса моды

Недавно Александр Либерман женился на медсестре, филиппинке, которая лечила его жену Татьяну перед смертью.

Свой старый дом он оставил и поселился в суперсовременном здании неподалеку от Эмпайр Билдинг. В свои более чем 80 лет он начал жизнь сначала и счастлив.

В сентябре 1961 г. Ставрос Ниархос пригласил Сильвио и меня, Франческо Альдобрандини и его жену, которая была в это время беременна, совершить с ним путешествие на яхте и посмотреть остров, который он купил. В Афины мы прилетели на самолете, а потом пересели на яхту. Перед нашим прибытием на остров поднялся сумасшедший ветер, который заставил нас остановиться. Я не страдаю морской болезнью, и у меня не возникало проблем. Мы пришвартовались у острова Спетсопула, рядом с яхтой Онассиса и яхтой Гуландриса, богатейшего греческого магната, настоящего маньяка рыбной ловли – все это время нашей вынужденной остановки он посылал нам корзины, полные рыбы.

На яхте Онассиса была Грета Гарбо, которую сопровождал один русский еврей. Он утверждал, что является моим родственником, это был Джордж Шлей [95] Георгий Матвеевич Шлее (Шлей), он же Джордж Шлей (1896–1964) – офицер Белой армии, в эмиграции успешный бизнесмен. , муж известной американской портнихи Валентины [96] Валентина Николаевна Санина-Шлее (Киев, 1899 – Нью-Йорк, 1989) – основательница американского Дома моды «Валентина». В России больше известна как муза Александра Вертинского, посвятившего ей ряд песен. . Не думаю, что он на самом деле был родственником Голицыных, но он был таким веселым, что мы прониклись друг к другу симпатией. Я была счастлива наконец познакомиться с Гарбо. Мне всегда нравились женщины с сильными характерами, а она была одной из них. Вначале она показалась мне слишком стеснительной, замкнутой, почти не участвовала в разговорах. Потом мой муж и Франческо сделали все, чтобы «растопить» ее, угощая и ухаживая за ней, обмениваясь шутками, наконец она стала самой собой, очень милой, и на лодках воцарилась легкая атмосфера. Я помню ее в морском свитере, ее чистое лицо, волосы, которые распушил ветер и окропили брызги морских волн: она была потрясающа, с ума сойти! На следующий день море немного успокоилось и мы решили сойти на берег, чтобы осмотреть остров. Гарбо сообщила, что останется на борту. Она не хотела показываться в купальном костюме, говорила: «Я слишком стара!» Но когда мы, наконец, решили искупаться и разделись, все увидели, как она была прекрасна с мокрыми волосами, которые обрамляли лицо, у нее были великолепные ноги.

Остров Спетсопула был еще диким. Ниархос хотел устроить здесь заказник для охоты. На следующий день мы отправились на остров Родос. Онассис любил заходить в портовые города и пить в местных тавернах узо, местный крепкий напиток. С нами посещала таверны и Грета Гарбо, безумно обрадованная тем, что ее никто не узнавал. Она впадала в отчаяние, если на нее показывали пальцами, поэтому, когда мы выходили на берег в небольших, затерянных портах, она была самой счастливой женщиной. Вместе с ней мы посетили и Долину бабочек. Я была очарована, когда ее по-детски изумляло, что достаточно хлопнуть в ладоши, чтобы тысячи бабочек поднялись в небо.

Грета Гарбо

К следующей весне остров был готов принять охотников. Ниархос приглашал множество людей, которые приезжали со всех концов мира. Мы ездили туда обычно в сентябре, пляж был великолепен, море – кристально чистое. Кто желал – купался, остальные шли на охоту. Дом был не очень хорош, тогда как все остальное – прекрасно и хорошо организовано. Там была даже дорожка для катания детей на картинге.

После круиза Грета Гарбо и я продолжали поддерживать контакт. Каждый раз, когда кинодива приезжала в Рим, она заходила в мое ателье. Она покупала много брюк, которые предпочитала юбкам и костюмам. Думаю, что никто не видел ее в юбке, когда она находилась вне съемочной площадки. В одежде она предпочитала синий, черный и белый цвета, ненавидела розовый. Единственная неприятность – это папарацци. Приходилось впускать ее в одну дверь, а выпускать через другую. Когда я приезжала в Нью-Йорк, Грета всегда приглашала меня к себе домой.

В те годы много пили, особенно в Америке. Это был способ растопить лед, сразу же почувствовать себя свободно. Женщины начали также много курить. Я на самом деле никогда не курила. Я вставляла папиросу в мундштук, только чтобы выдержать тон, если находилась в ночном заведении. Алкоголь мне нравится, прежде всего водка, которая поднимает настроение и помогает преодолеть застенчивость. Вина я не пью. Если приходится это делать, я разбавляю его водкой. Этим я вызывала ужас у мужа, поскольку делала это в присутствии гостей. До сих пор если я иду на обед к кому-нибудь, то прошу подать водку. Коньяк и сладкие ликеры я ненавижу. Мне нравился «булшот» – «удар быка», с которым меня познакомила одна американка. Его изготовляют из консоме Кемпбелл (который в Италии теперь не найти), добавляют водку и немного кетчупа, затем сбивают со льдом и разливают. Напиток становится похожим на растворенный желатин. Этот коктейль содержит протеины, необходимые для защиты желудка от спирта. В России никто не пьет водку без закуски, но этот коктейль можно пить в чистом виде. В 20 лет я хорошо «держала» алкоголь, помню, как парней валила с ног излишняя выпивка, тогда как я чувствовала себя отлично.

На открытие сезона в Ла-Скала и представление моей коллекции «бутик», это было 12 декабря в новых салонах Элизабет Арденн на виа Монтенаполеоне, мы устроили коктейль для прессы. Перед глазами многочисленных участников продефилировали наши манекенщицы, показав очаровательную коллекцию домашнего женского платья, созданную мной и Форке.

Элизабет Арденн, которую на самом деле звали Флоренс Найтингейл Грэм, открыла салон красоты в Нью-Йорке в 1912 году. В основе его лежала та идея, что гимнастика, диета, массаж и правильная осанка являются главными компонентами красоты, а косметика должна быть естественной. Об Арденн я сохранила ностальгические воспоминания. В Нью-Йорке она имела магазин, в котором располагался огромный бутик, где продавались и мои костюмы. Это была твердая, способнейшая, упорная женщина, со мной она была на редкость внимательна, настолько, что перед моим отъездом предлагала свою горничную для упаковки моих вещей. Она хотела, чтобы пижамы-палаццо продавались и в ее бутике в Милане, и мы пришли к соглашению.

К сожалению, обе мы были обмануты директором магазина, который продавал под моей маркой костюмы, в создании которых я не участвовала. Мои клиенты в Милане были рады тому, что им нет необходимости каждый раз отправляться в Рим для выбора моделей и примерок, но спустя некоторое время обнаружили, что выставленные на продажу костюмы не отвечают моему стилю. Тогда я решила лично проконтролировать положение дел и увидела огромную массу купленных на мелких рынках костюмов, которым дали мое имя. Я не хотела ничего говорить Элизабет, она ведь была так мила со мной. Я просто объяснила, что у меня нет времени заниматься бутиком и я ухожу из сделки. Когда она умерла, я стала сотрудничать с «Эсте Лаудер».