Михаил Талалай - Княжна Голицына – принцесса моды

В том же 1966 году Сфорца и Домитилия Русполи устроили бал в честь 18-летия дочери Клаудии, на котором она была в бело-розовом платье моей работы. В городе долго говорили об этом приеме, состоявшемся в великолепном палаццо Русполи с фресками Джакомо Дзукки; говорили о Клаудии, танцевавшей с отцом, об игре цыган на скрипках, о вальсе, которым открылось праздненство. Потом два оркестра, сменяя друг друга, играли для 1200 гостей, прибывших не только из разных городов Италии, но также из Франции, Испании и Бельгии.

Коллекция, которую я выставила в январе следующего 1967 года, называлась «Калейдоскоп». Она была создана под впечатлением теплых картин Гогена. На вернисаже присутствовала госпожа Сукарно – жена президента Индонезии, и Даниэла Бьянки – одна из актрис сериала с Джеймсом Бондом. Накануне вечером я, как обычно, устроила в моем доме на улице По большой праздник. Были приглашены принцесса Лучана Пиньятелли с магараджой из Патиалы, Витторио Гасман с Франсуазой Леруа, Франко Дзеффирелли, Консуэло Креспи и Евгения Шепард – известная американская журналистка, пишущая о модах (она прилетела из Нью-Йорка только ради меня, проигнорировав другие семь или восемь дефиле).

31 января в Рим прибыла и Жаклин Кеннеди, прервав свой отдых в Гстааде. Она гостила у Антонио Гарригеса и Диа Каннабате – испанского посла при Святом Престоле. Во время президентства Кеннеди он был послом в Вашингтоне и стал близким другом супругов. У нее была задумана программа покупок в элегантных магазинах центра, но осада, которой фотографы подвергли испанское посольство, помешала ей пройтись по магазинам как простой туристке. Вечером на приеме, организованным испанским послом, присутствовали князь Аспрено Колонна с женой, Марелла Аньелли, Сильвио и я, посол США Рейнхардт с женой, князь Клементе Альдобрандини с женой, князь Сфорца Русполи, граф и графиня Дела Порта и многие другие.

На следующий день Джеки вместе с испанским послом присутствовала на обеде, на вилле Адриана, а затем посетила мое ателье, чтобы выбрать девять моделей из последней коллекции, включая две ночные пижамы. Около 70 папарацци успели сделать снимки перед тем, как Жаклин смогла войти в мой дом. Когда после небольшого дефиле она вышла под руку со мной, фотографы совсем распоясались. Жаклин подняли на руки два агента и только так смогли посадить ее в машину, а несчастный взвинченный водитель ухитрился тут же врезаться в такси. Взбешенный таксист не позволил их машине двигаться дальше. Пришлось вмешаться полиции, в то время как сотня любопытных наблюдала эту сцену.

Вечером Сильвио и я организовали ужин для 16 гостей, состав которых был одобрен Жаклин.

На следующий день должен был состояться визит к Папе, которому Жаклин хотела подарить альбом фотографий Джона Кеннеди, сделанных ею в Белом доме. Злые языки утверждали, что в Ватикан Жаклин привело либо дипломатическое поручение, либо близкое бракосочетание. Но некоторые из присутствующих на ужине, вслед за Ольгиной ди Робилант, отозвались так: «Близкий брак? Кто это говорит? Я знала Жаклин в Нью-Йорке и готова заверить вас, что речь идет об очень холодной женщине. Я думаю, что у нее нет ни малейшего интереса вновь выйти замуж. Она куда важнее как вдова президента, чем госпожа Смит. В Америке роль вдовы Кеннеди обеспечивает ей популярность и авторитет, который ничем не уступает статусу госпожи Джонсон».

Узнав о предстоящем визите к Папе, я спросила у Джеки, есть ли у нее подходящая одежда, желательно черная. Она удивленно поглядела на меня и ответила, что не подумала об этом. Тогда моя мастерская взялась за работу, и за 24 часа мы сшили для нее наряд. Мои девушки превзошли самих себя, а я отправилась к ювелиру Булгари и попросила одолжить для нее драгоценности, затем дала ей черную вуаль моей матери. Наряд Жаклин имел большой успех. Говорили, что давно не видели таких одеяний в Ватикане. Но самое интересное состояло в том, что этот строгий туалет мог быть без труда перелицован и стать белым, поскольку был изготовлен из новейшей ткани – крепа с двойной окраской.

На следующий день Жаклин была приглашена на ужин, на сей раз во дворец князя Аспрено Колонны. Она, наконец, позволила себе зайти в магазины, чтобы купить игрушки для Каролины и Джон-Джона. Своим детям она повезла также молитвенник и эстампы Ватикана, подаренные Павлом VI. Перед тем, как выехать в Гстаад, она зашла в студию Перикла Фаццини на улице Маргутта, чтобы увидеть только что законченный художником бюст Джона Ф. Кеннеди. Улица Маргутта ей была особенно дорога: 15 лет назад, когда Жаклин часто гостила в Риме, она любила проводить целые дни на этой улице.

После визита Жаклин Кеннеди я приняла также Паолу Льежскую, прибывшую в столицу, чтобы сделать покупки у меня и Валентино. Ей нужны были два платья: одно – по случаю бракосочетания Беатрисы Голландской, а другое – для визита к королеве Елизавете Английской. Она была очень капризной клиенткой.

Президент Сарагат дал прием в Квиринальском дворце для бельгийских монархов, пригласив многочисленных представителей высшего света Рима и аристократии. В апреле в Рим вернулась Лиз Тэйлор с мужем Ричардом Бартоном, чтобы участвовать в гала-вечере в Оперном театре в честь Карлы Фраччи, Рудольфа Нуреева и Эрика Бруна. Из Парижа приехал знаменитый парикмахер Александр, на голове Лиз он возвел некое архитектурное сооружение. Джанни Булгари выбрал для Тэйлор драгоценности из своей личной коллекции, а я создала костюм из шелкового крепа с двойным цветом, белым и желтым (белым снаружи). Из-под декольте спускалась панель, которая при ходьбе обнаруживала желтый цвет. Длинный плащ был сделан из той же ткани – желтый снаружи, а внутри белый. Пока Лиз одевалась, ее кошки в ящиках поедали сыр. Не знаю, как я это вытерпела, однако сама Тэйлор была приятной женщиной. Примерки длились часами, и пока мы болтали, она и Бартон поглощали виски в весьма внушительных количествах.

В августе 1966 года я так описывала мою коллекцию: «Я всегда очень лично интерпретировала “геометрическую” моду, смягчая углы и делая линию гибкой и по возможности движущейся. Я не устану утверждать, что женщина имеет право чувствовать себя непринужденной, подвижной, динамичной и свободной в движениях. Но у нее также есть четкий долг – никогда не терять женственности. И именно под этим девизом я подготовила новую коллекцию на осень-зиму. Ткани и их цвет, конечно, играли роль в создании мягкости, «подслащенной» линиями, со все менее жесткими углами и более четкими и выверенными деталями. А результатом является образ элегантной и уверенной женщины, устремленной в третье тысячелетие, с багажом модернизма и женственности». На этот раз прически создавали Альба и Франческа. Моим новым художником стал Хайнц Рива, а косметика опять была от Эсте Лаудер, в стиле «романтический образ» («романтик лук»),