Франц Запп - Сталинградский пленник 1943–1946

Я уже упоминал, что каждая лампочка, каждый инструмент, каждый мотор были украдены пленными на фабрике, правда, с ведома, а часто и по желанию охранников. На фабрике, например, цеха были освещены гирляндами лампочек. Если в лагере требовалась лампочка, то здесь она или исчезала, или заменялась перегоревшей. Специализировавшиеся на этом пленные контрабандой Выносили даже моторы мощностью от 1,5 до 16 квт, хотя в проходной всех подвергали тщательному контролю. «Контрабандисты», или «организаторы», как их называли, вознаграждались хлебом из лагеря.

Среди нас был инженер Хрдличка, позже он, кажется, стал президентом Рабочей палаты в Вене, а до войны, говорят, работал в России. Он сконструировал наши кухонные машины. Рассказывали, что для русских он создал машину для уборки сахарной свеклы.

Так как надобность в постоянном лагерном электрике, за исключением необходимости в общем наблюдении, практически отпала, а я уже набрался сил, мой друг из Грюнбурга помог мне устроиться на фабрику. Я уже давно хотел пойти туда работать, ведь там платили деньги, но слабость организма не позволяла это сделать, к тому же в лагере хватало электротехнических дел. Теперь все изменилось, и меня направили на работу в бригаду, работавшую в слесарной мастерской. Однако первым моим заданием стало участие в доставке в соседние помещения нескольких несгораемых шкафов, высотой примерно 2 м, шириной 1 м и глубиной 60 см.

Они были сделаны в нашей мастерской из семимиллиметрового стального листа. Не знаю, сколько они весили, но тяжесть была неподъемная, двенадцать человек, взявшись за штанги, просунутые под первый шкаф при помощи кругляков, смогли лишь на мгновение оторвать его от пела. Сдвинуть же с места не удавалось. Бригада состояла из немцев и венцев, командовали венцы. Все вновь и вновь раздавались команды на венском диалекте, как при перекатывании винных бочек: «Хо…рук! Хо…рук! (И…раз! И…раз!), Взяли! Взяли!» Но никак не получалось, чтобы все двенадцать человек поднимали свои штанги одновременно. Это не удавалось из-за разной величины плеча, и, кроме того, все поднимали с разной силой, в любом случае невеликой. Рабочий процесс напомнил мне строительство пирамид древними египтянами. У них была та же проблема, и они, как мы предполагаем, решали ее путем перекатывания глыб по цилиндрам. Убедившись в нашей беспомощности, я сказал товарищам, что нам надо поступить, как древние египтяне: положить на пол пару деревянных рельсов, а поперек — кругляки диаметром 5-10 см и длиной примерно метр, получится деревянный настил с подвижными роликами-катками. Для транспортировки необходимо с помощью багра поднять стальной шкаф и подсунуть под него кругляки, а затем, как на колесах, передвигать вперед. Но надо следить, чтобы под шкафом всегда было достаточное количество катков. Поэтому освободившиеся позади катки и доски — «рельсы» следует тут же переносить вперед и укладывать новый отрезок пути. Мне удалось всех убедить в преимуществе этого способа. Мы быстро нашли доски с катками, и шкафы были переправлены к месту назначения сравнительно малыми усилиями. Мой совет, который существенно облегчил работу, удостоился похвальных слов: «Вы, ученые умники, слишком ленивы, чтобы работать!» В этих словах я узнал особый «шарм» венцев.

Транспортировка стальных шкафов была разовым заданием. Обычно мы выполняли всякие слесарные работы. В мастерской были разные механизмы и станки: токарные, сверлильные, шлифовальные, тиски, Приборы для электро- и автогенной сварки и много всякого инструмента. Работа меня захватила, хотя вся техника была старой и запущенной и к концу дня ты был весь в грязи. Рабочая обстановка была неплохой, работали обычно вдвоем или втроем. Большинство членов бригады знали слесарное дело. А я как подмастерье учился обращаться с пилой по металлу, работать напильником, зубилом, нарезать резьбу, высверливать и выкручивать сломанные стержни болтов, сверлить на станке отверстия диаметром до 10 мм. Я быстро овладел этой операцией: сначала в нужном месте кернилось углубление, чтобы не соскальзывало сверло, потом плавным нажимом на рычаг опускалось сверло, и когда оно прошивало деталь, надо было быстро ослабить нажим. Дело немудреное, но требующее внимания. Если передержать нажим, деталь может закрутить, а это грозит увечьями. При сверлении мы всегда менялись, сначала один из нас нажимал на рычаг, а затем держал деталь Каждый был внимателен и ничего не случалось.

Однажды мне дали в подручные двух северных немцев. Мы сразу не понравились друг другу. Один из них, невысокий черноволосый парень лет двадцати, все время выпендривался, что привело к драке между нами. Правда, для настоящей драки у нас не хватило сил, к тому же нас быстро разняли товарищи. Другой немец был старше нас, но очень тупой и упрямый. Некоторое время мы сверлили поочередно в привычной манере. Нажимая на рычаг, я, как всегда, подавал сигнал: «Осторожно! Проходит!» и сразу ослаблял усилие, так что отверстие безупречно просверливалось до конца. Затем за рычаг взялся блондин, а я держал металлическую деталь. Я видел, как сверло проникало все глубже и скоро должно было пройти насквозь, поэтому сказал ему: «Не налегай, проходим». Но он нарочно нажимал сильнее. Сверло прошло, захватило и закрутило деталь, я не смог ее удержать, и она своими острыми краями сорвала мне кожу с кончиков пальцев правой руки. «Ты мог бы быть внимательнее» — это все, что я ему сказал. Но вместо извинения услышал ругань: «Вы, австрийцы — глупый народ, плевать на вас охота». Пальцы сильно кровоточили, их перевязали бинтом из аптечки мастерской, и некоторое время я не работал.

После этого я снова пришел в слесарную мастерскую и стал, работать вместе с мастером художественной ковки Крафтом из Саксонии. Из алюминиевых пластин, медных отходов и использованных снарядных гильз он изготавливал красивые люстры для русских. Было ли это его официальной работой или только заданиями для «мастера» (русские тоже употребляли слово «мастер» для заводского умельца), сказать. не могу. У него я научился штамповать алюминиевые ложки, которые хорошо шли «а рынке. Из тонких кусков алюминия я наловчился с помощью Крафта делать портсигары и украшать их красивым цветочным орнаментом. Для этого он изготовил из стали простые пуансоны, на которых были прямая линия, точка, дуга, другие знаки, посредством которых он ударом молотка мог делать все орнаменты. Например, пользуясь слегка полусферическим луансоном, он получал красивую рельефную поверхность. Я видел, как, стоя у наковальни, он изготавливал великолепные решетки из раскаленной стальной полосы. Было интересно наблюдать за его ювелирной работой с необработанным материалом: железом, кусками и обрезками меди и алюминия.