Барт ван Эс - В поисках Лин. История о войне и о семье, утраченной и обретенной

Когда садятся за стол, Минеке всегда в кухне, но часто сразу после еды куда-то уходит. Лин чувствует близость только с Йо, с которым они остаются дома одни, когда все расходятся. Ему восемнадцать, он сбежал из лагеря в Германии, но он не еврей. Теперь забирают не только евреев, объясняет он Лин: всех мужчин, которые не заняты в жизненно важных отраслях, отправляют на принудительные работы в Германию. Если ты моложе тридцати пяти, то без разрешения на пребывание даже карточек на продукты не получишь, и если тебя поймают без этого документа, то отправят в Arbeitslager , а это похуже тюрьмы. Он, Йо, ни за что не будет работать на этих Moffen , фрицев, как он их называет, и, если все как-то решится, найдет способ сражаться с ними.

Йо крупный и напоминает великана, когда, сгибаясь под низкими балками, смотрит в окошки – четыре до странности знакомых квадратика под самой крышей, едва пропускающие свет. Но Йо и так хорошо понимает, что происходит снаружи, даже не глядя в окно. Он смеется вместе с обитателями дома, спрашивает, что они поделывали, рассказывает, как заниматься сельхозработами, поддразнивает девочек и помнит их всех по именам.

Недели в Эйсселмонде превращаются в месяцы: поначалу через квадратики льется яркий свет, но, пока июль сменяется августом, а август – сентябрем, он постепенно тускнеет. Дни так похожи один на другой, что Лин теряет чувство времени. Дом не прогревался даже в разгар лета, а сейчас, если не затопить плиту, он совсем стылый. У Лин опять появляются на ногах зудящие болячки. Сначала она сама не замечает, как их расчесывает, но со временем появляется все больше красноватых бугорков; вскрытые, они кровоточат, и на их месте образуются черные струпья. В носках ноги зудят и горят нестерпимо, поэтому Лин, дрожа, ходит босиком и видит, что другие девочки таращатся на ее распухшие ноги.

Ночью Лин спит в битком набитой комнате; женщины и девочки ворочаются в темноте с боку на бок, духота усиливается. Она плотно заворачивается в одеяло, чувствуя, что со всех сторон кто-то есть. От воспаления ноги горят огнем, хотя в комнате и холодно, уснуть невозможно. Утром Лин будит общая суета, и она встает. Но раннее утро не намного светлее ночи. Внутри у девочки все онемело – так она отстраняется от всего и даже не чувствует страха.

Но зимним вечером в конце 1943 года снова возникает опасность, снова стучат в дверь. Лин как раз моет посуду, когда ей велят скорее спрятаться. Через минуту в ее убежище доносятся из кухни взволнованные голоса, а потом вбегает Минеке и говорит Лин и Йо: «Бегите, за вами гонится полиция».

Удивительно, как в такие минуты важна обувь. Когда полицейские ворвались в дом на Билдердейкстрат, Лин пришлось выскочить в чужих ботинках, стоявших в прихожей, но теперь ноги у нее так распухли, что на них ничего не налезет.

Лин почти спокойна, но всех остальных в доме словно током ударило. Не успевает она опомниться, как вокруг уже ночная темнота и ледяной холод, а Йо тащит ее, неловко взвалив на плечо и придерживая за распухшие ноги. Он знает, куда спрятаться, и передвигается короткими перебежками, пригибается, жмется к стенам амбаров и хозяйственных построек. Потом – бум, и Лин лежит на земле. Сыро, колючки впиваются в кожу – они с Йо прячутся в канаве, и девочка чувствует, как он затаивает дыхание.

Вокруг перекликаются голоса-невидимки, лают собаки. Невдалеке на дороге вспыхивают огни. Голоса и огни все ближе, вот они совсем рядом, потом удаляются. Йо вдруг снова хватает Лин и продирается через кусты ежевики, но уже не бегом. Колючки должны больно царапать, но Лин, вцепившись в толстую ткань пальто Йо, чувствует лишь облегчение. Тот быстро осматривается и снова бежит – вверх по откосу дамбы. Он оскальзывается, но упорно карабкается дальше, пока наконец они не выбираются на гребень, на дорогу, где их едва не сбивает с ног ветер. Лин видит, как внизу блестит широкая река. Потом снова спуск, и Йо опять скользит, когда трава под тяжестью беглецов сдирается до глины. Они лежат, уткнувшись лицом в мокрую землю. На миг Лин вспоминает о канавах в окрестностях Дордрехта, к которым сползала по глинистым откосам, чтобы ловить с Кесом головастиков, – и о том, как боялась мутной воды.

– Все хорошо, – ободряюще шепчет Йо.

Минута передышки – и он велит Лин снова забраться ему на спину. Они со всех ног бегут по скользкому склону. Уже комендантский час, поэтому шаги над головой, на дороге, будут означать полицию. На бегу Йо разжимает пальцы Лин: она слишком сильно вцепилась ему в горло, стараясь удержаться. Потом поворачивает голову и шепчет: они уже совсем рядом с деревней, надо опять перевалить через дамбу и проскользнуть между домов. Но только сделать это надо тихо-тихо.

Глаза у Лин уже привыкли к темноте, и она кое-что различает в лунном свете – правда, сейчас видит только широкое лицо Йо, обросшее щетиной. И еще глинистый склон. Лин полностью доверяет спутнику. Он всегда такой добрый.

У края деревни они крадучись взбираются на дамбу, и Йо опять лихорадочно озирается. Все тихо, и он с Лин на плечах стремглав перебегает дорогу, снова крепко держит ее за ноги, и девочка чувствует, как они болят. Но они бегут так быстро, что Лин забывает о боли и не ощущает ничего, кроме странной, чуткой и радостной настороженности – она внезапно очнулась и теперь видит и слышит отчетливее, чем раньше. Она замечает каждую неровность, каждый выступ, пока они крадутся между домами: вот чиркнула коленкой по стене и ссадила кожу; вот внезапно ветка ткнула в глаз. Но все это словно достается кому-то другому.

Беглецы уже в глубине деревенских улиц. Лин смотрит вверх: фасады темнеют на фоне серого неба. Йо бежит, дома так и мелькают. У одного квадратная крыша с загнутыми краями. Другой похож на две лестницы, которые соединяются, а между ними, на самой верхушке, – башенка. В конце улицы Лин различает, кажется, площадь, а за ней – шпиль церкви. Далеко впереди в темноте движутся два огонька.

Огни – это опасность. Едва заметив их, Йо через низкую ограду перелезает в какой-то сад, падает с Лин на землю возле сарайчика, и там они долго лежат, пережидая опасность.

Но ничего не слышно, кроме обычных ночных звуков.

Наконец они решаются идти дальше, перебираются через стену и бегут налево по мощеной улочке с домами поменьше. Йо спотыкается о камень, который звонко катится по булыжникам. На миг беглецы замирают, и Лин видит облачко пара от дыхания Йо.

Все заканчивается так же быстро, как началось. Йо стучит в какую-то дверь. Несколько мучительных секунд ожидания, и дверь открывается. Быстрый шепот – и беглецы вваливаются внутрь.

Лин не понимает, где они, слишком уж темно и тесно. Какой-то человек, которого ей толком не разглядеть, ведет их сначала по ступенькам вверх, потом вниз, потом по коридору, потом по приставной лестнице. Отодвигает засовы, скатывает тяжелый ковер на полу. Еще и еще повороты – и по узкому коридорчику к шкафу, который как-то выдвигается вперед, а за ним оказывается еще одна комната.