Алексей Лубков - Михаил Катков. Молодые годы

«Живя в своих номерах, — вспоминает Ф. И. Буслаев, — мы были во всем обеспечены и, не заботясь ни о чем, без копейки в кармане, учились, читали и веселились вдоволь. Нашему довольству завидовали многие из своекоштных. Всё было казенное, начиная от одежды и книг, рекомендованных профессорами для лекций, и до сальных свечей, писчей бумаги, карандашей, чернил и перьев с перочинным ножичком. Тогда еще перья были гусиные и надо было их чинить. Без нашего ведома нам менялось белье, чистилось платье и сапоги, пришивалась недостающая пуговица на вицмундире. В номере помещалось столько студентов, чтобы им было не тесно. У каждого был свой столик (конторки были заведены уже после). Его доска настолько была велика, что можно было удобно писать, расставив локти; под доскою был выдвижной ящик для тетрадей, писем и всякой мелочи, а нижнее пространство с створчатыми дверцами было перегорожено полкою для книг; можно было бы класть туда что-нибудь и съестное или сласти, но этого не было у нас в обычае и мы даже гнушались такого филистерского хозяйства. <���…> Кормили нас недурно. Мы любили казенные щи и кашу, но говяжьи котлеты казались нам сомнительного достоинства, хотя и были сильно приправлены бурой болтушкою с корицею, гвоздикою и лавровым листом. Из-за этих котлет случались иногда за обедом истории, в которых действующими лицами всегда были медики. <���…> Отделение казеннокоштных студентов под особую рубрику от своекоштных постоянно бросалось в глаза и университетскому начальству, и профессорам, и самим студентам и невольно напоминало о контрасте между неимущими и имущими, или, по крайней мере, между бедными и богатыми. Согласно такому порядку вещей, само собою приходилось и в рубрике своекоштных отличать разночинцев от столбовых дворян и вообще незнатных от знатных» [124] Буслаев Ф. И. Мои досуги: Воспоминания. Статьи. Размышления. М., 2003. С. 24–26. .

С наблюдением Буслаева о различиях в положении студентов соглашались и другие современники. Но все-таки оставалось в душе московских студентов другое чувство. О нем очень хорошо написал Константин Сергеевич Аксаков, поступивший в университет за два года до Буслаева, Самарина и Каткова. Он вспоминал, что во время сдачи экзамена молодые люди почти не замечали друг друга, но уже на первой лекции, когда в назначенный день собрались все в аудитории, «молча почувствовалось, что мы товарищи. <���…> Спасительны эти товарищеские отношения, в которых только слышна молодость человека, и этот человек здесь не аристократ и не плебей, не богатый и не бедный, а просто человек. Такое чувство равенства, в силу человеческого имени, давалось университетом и званием студента. Право, кажется мне, что главная польза такого общественного воспитания заключается в общественной жизни юношей, в товариществе, в студентстве самом» [125] Аксаков К. С. Воспоминания студентства 1832–1835 годов // Русские мемуары. Избранные страницы (1826–1856). М., 1990. С. 92–93. . В примечании Константин Сергеевич уточнял: «Именно университетом и студенчеством, ибо училище, заключившее в себе все часы воспитанников, лишает их той свободы, которая дается соединением лишь во имя науки, которая поддерживается тем, что всякий товарищ вел свою самостоятельную жизнь» [126] Там же. С. 93. .

Свобода и самостоятельность жизненного выбора — великое достояние человека. Правда, осознание богатства возможностей приходит к молодым людям тернистыми путями и далеко не каждому из них удается распорядиться ими во благо себе и другим. Самым большим потрясением, переживаемым студентами на I курсе, была угроза за ненадлежащее поведение попасть в солдаты. «Спустя много лет после того, — вспоминал Буслаев, — мерещилось мне иногда во сне, что мне бреют лоб, и я надеваю на себя солдатскую амуницию. Слава Богу, что на следующий год явился к нам граф Сергий Григорьевич Строганов и привез с собою нашего милого и дорогого инспектора Платона Степановича Нахимова. С тех пор страхи и ужасы прекратились, и наступило для студентов счастливое время» [127] Буслаев Ф. И. Мои досуги: Воспоминания. Статьи. Размышления. М., 2003. С. 27. .

Действительно счастливое время для студентов началось 1 июля 1835 года с назначением на должность попечителя Московского учебного округа графа Сергея Григорьевича Строганова (1794–1882) — видного деятеля русского просвещения и культуры, с чьим именем связана целая эпоха — золотой век — в истории Московского университета. Он, как никто другой, подходил для роли попечителя в таком городе, как Москва. Человек в материальном отношении независимый, безразличный к карьерному росту или личной успешности, по-европейски терпимый к взглядам других и по-русски сердечный, но и твердый в своих убеждениях, он дарил надежду и открывал дорогу в науку и перспективу в жизни многим выпускникам университета, составившим впоследствии его славу. Историк Б. Н. Чичерин, один из этой славной когорты, писал, что несколько поколений студентов сохранили в своих сердцах глубокую признательность Строганову «за вечно памятное его управление Московским университетом» [128] Чичерин Б. Н. Воспоминания: В 2 т. Т. 1. М., 2010. С. 153. .

Верный сподвижник Николая I, человек редких личных качеств, своеобразного сочетания в характере достоинств и недостатков, Строганов оставил добрую память о себе на многих поприщах. Он обладал ценнейшей коллекцией произведений искусства и предметов старины, собранных в течение долгих лет и переданных в дар российским музеям. Был основателем первой бесплатной русской рисовальной школы, организованной им на свои деньги в Москве в 1825 году (знаменитое Строгановское высшее художественно-промышленное училище).

Сергей Григорьевич Строганов принадлежал к старинному русскому роду купцов и промышленников. Еще при Петре I братья Строгановы (Александр, Николай и Сергей) были пожалованы императором баронским титулом за вклад в победу над шведами. С. Г. Строганов был богатым человеком, унаследовавшим от отца, а впоследствии и от тестя и супруги огромное состояние. Он не пошел по стопам своих знаменитых предков и родственников, а посвятил себя трудам на ниве просвещения, благотворительности и меценатства.

Строганов получил превосходное домашнее образование, которым руководила его мать, Анна Сергеевна (урожденная княжна Трубецкая, 1765–1824). В отличие от многих других отпрысков знатных родов, Сергей Григорьевич поступил не на военную службу, а в возрасте 15 лет решил пойти в только что открывшийся Петербургский институт корпуса инженеров путей сообщения. После окончания института ему пришлось стать военным: через некоторое время началась война с Наполеоном. Строганов отличился в Бородинском сражении, в Заграничных походах русской армии и после их окончания стал флигель-адъютантом императора Александра, которого он и провожал в последний путь из Таганрога в столицу. В русско-турецкую войну 1828–1829 годов он участвовал в сражениях под Шумной и Варной, был удостоен чина генерал-майора. В 1826–1835 годах он член Комитета устройства учебных заведений и в 1835 году пожалован в генерал-адъютанты свиты его императорского величества. В 1831–1834 годах Строганов исполнял обязанности военного губернатора в Риге и Минске [129] Купцов И. В. Род Строгановых. Челябинск, 2005. С. 114–117; Федорченко В. И. Свита российских императоров: В 2 кн. Кн. 2. М., 2005. С. 305. .