Сергей Беляков - Парижские мальчики в сталинской Москве [litres]

Юра Сербинов заметил, что Мур в своей Вале со временем разочаруется. А Митя, если верить Муру, даже “слегка ревновал” друга: “Может быть, ему не нравится, что мы теперь как бы «на равных»”. Мур рассказал ему, будто уже “переспал с Валей Предатько” и “только что потерял свой «цветочек» [141] То есть “цветок невинности” – fleur d’orange ( фр .). ”. А на самом деле они даже не целовались. Это поразительно, но, по крайней мере в июне, они не ходили под руку и за руки не держались. Просто гуляли вместе. Целомудрие, необычное для тех вовсе не пуританских времен. Они на “ты” перейдут лишь в первых числах июля, уже недели через две после начала войны. Только 13 июля Мур напишет, что они с Валей “достигли некоторой степени интимности” ( “Nous sommes parvenus à un certain degrè d’intimitè” ). Но из текста трудно понять, что именно Мур считал “интимным”.

Мур признавался, что его “отношения с Валей ограничиваются чем-то вроде флирта, основанного на блестящей беседе, часто обоюдной”, и “…такого безобидного и иронического флирта мне достаточно” 872873, – уверял он себя.

Вряд ли Мур не упомянул бы в своем подробнейшем дневнике о первом поцелуе. А такой записи нет. Зато множество записей о сомнениях, о неуверенности в собственных силах, в своей привлекательности. Когда-то он прекратил отношения с Мирэль Шагинян, Иэтой Квитко и Майей Левидовой, потому что решил, будто они потеряли к нему интерес после того, как он перестал заниматься графикой и живописью. Он не смел и допустить, что может привлекать их просто как мужчина. Мур сам себя убедил, будто он, восьмиклассник, не может быть интересен девушке или женщине. Он не умеет танцевать, у него мало денег, он во всём еще зависит от матери. Надо подождать, пройдут годы, и вот тогда…

Схожие мысли одолевали его и в июне 1941-го. Мур во власти сомнений уже после первых свиданий: “В сущности, больше всего я боюсь, что Валя со мной будет скучать”. Муру кажется, что и связь с Валей кончится так же, как кончались все его прежние “дружбы” с девушками. То есть “ничем”. “Эта девчонка мне нравится, но я не питаю никаких иллюзий: я отлично знаю, что мы принадлежим к двум разным мирам, что у меня много недостатков, как например, неумение танцевать и т. д. С другой стороны, я жалок в отношении шишей. И еще одно: я слишком молод”. 874

По крайней мере полтора года Мур мечтал о сексе. Еще 4 июня 1941-го он запишет в дневнике очень откровенную фразу: “Et voilа que j’aurais envie d’une belle fille bonne à baiser” [142] “Как бы мне хотелось хорошенькую девочку трахнуть!” Перевод Вероники Лосской. Последний глагол можно перевести и грубее. . И вот у Мура есть любимая девушка, которой он тоже очень нравится. Быть может, настало время реализовать свою мечту? Но Мур убеждает себя, что не имеет права перейти к более тесному контакту: “Валя, наверное, думает – «какой идиот этот тип», потому что я до сих пор ничего не предпринял, чтобы ее поцеловать и т. д. <���…> Очень возможно, что она принимает меня за увальня. Но я отлично знаю, и раз навсегда, одну прекрасную вещь: пока я такой, какой я есть, то есть пока я не заработал денег своим трудом и пока я не живу один, я – ничто (курсив Мура. – С.Б. )”.

В июле он будет размышлять: стоит ли Валю хотя бы “полапать”? То есть они с Валей уже месяц вместе, но до хоть сколько-нибудь интимных прикосновений так и не дошло. Тем более – до настоящего секса: “Я знаю, что я очень сладострастный, <���…> есть женщины, которые меня страшно возбуждают: мне хочется добиться обладания сразу, на месте. <���…> Валя мне нравится <���…>. Но я не представляю себе ее лежащей и стонущей подо мной”. 875876

Значит ли это, что Валя нравилась ему только “духовно”, “платонически”? Очевидно, нет. Даже зимой, когда Мур видел Валю только в школьных коридорах, она очень его волновала. Но когда мечта обладать женщиной уже могла осуществиться, Мур испугался. Начал оттягивать долгожданное сближение. Возможно, Валя и здесь могла бы сделать первый шаг, но был ли у нее самой хоть какой-то опыт?

Валя была на год или полтора старше Мура. Еще зимой Юра Сербинов хвастался, будто бы он сам с Валей “трелевале” и что она “за 50 копеек пойдет с кем хошь”. Это была очевидная неправда, но Мур тогда Валю не знал, поэтому Сербинову поверил. Интересно, что Цветаева тоже подозревала бедную Валю в распущенности, ревновала сына. Помните? “Потому что она не я”.

В июне 1941-го Цветаева жаловалась Марии Белкиной, будто Мур “становится совсем неуправляемым, что он дружит с какой-то девушкой <���…>, что девушка ему не пара – малообразованна, недостаточно интеллигентна, у нее дурной вкус, она старше Мура, опытнее его и явно через многое прошла”. Мария стала убеждать ее, “что Муру уже шестнадцать лет, а дать ему можно и двадцать, и что ведь всё равно рано или поздно…

– А я смотрю на это иначе” 877, – перебила Белкину Цветаева.

Она считает “твоего брата-красавца грудным младенцем” 878, – писал Муля Гуревич Але Эфрон, явно усмехаясь.

Даже тех немногих сведений, что известны о Вале, достаточно, чтобы понять: Валя в самом деле любила Мура. Осенью 1941-го она будет доставать ему хлеб. Когда в Ташкенте 1942–1943-го Мур будет жить впроголодь, пришлет ему деньги.

25 февраля 1942-го она отправит Муру в Ташкент письмо, в котором упрекнет его, что он не писал ей три месяца, вообще не давал о себе знать. А потом, в постскриптуме, попросит Мура: “…вышли мне свое фото, не спрашивай, зачем оно мне, приедешь, тогда узнаешь. А пока высылай фото в ответном письме. Пиши мне часто, как дневник, пусть твои письма ко мне будут дневником твоей жизни. Вернешься, по письмам будем вспоминать прошедшие дни, в далеком от Москвы Ташкенте”. 879

Так может написать только влюбленная девушка. Валя заботилась о Муре, хотела быть с ним рядом, но не умела или не могла его просто соблазнить. Вопреки болтовне Юры и опасениям Цветаевой, Валя оказалась девушкой скромной. Вряд ли она была уж вовсе наивной, не зря же читала Фаррера. Быть может, в душе она могла мечтать о таком развитии событий: “Фьерс увидел в зеркало брошенный украдкой взгляд, странную усмешку. Тогда совершенно просто подошел к ней сзади и схватил ее в объятия”. 880Или даже о таком: “Мевиль сразу овладел губами своей спутницы. Элен без всякого жеманства, откровенно отвечала на ласки. Они слились в продолжительном поцелуе”. 881

Герои “Цвета цивилизации”, самого известного романа Клода Фаррера, – распущенные негодяи, стремящиеся только к наслаждениям и удовольствиям. Мур смотрится на их фоне святым Франциском. Вот только какую девушку обрадует кавалер-монах?

“Уменя два новых увлечения. Одна девица и футбол” 882, – пишет Мур сестре 19 июня 1941 года.