Сергей Беляков - Парижские мальчики в сталинской Москве [litres]

Вот его оценки за восьмой класс:

Литература – отлично.

Русский язык – отлично.

Французский язык – отлично.

История – отлично.

Черчение – отлично.

Поведение – отлично.

Алгебра – хорошо.

Геометрия – хорошо.

Химия – хорошо.

География – хорошо.

Анатомия – хорошо.

Физика – посредственно.

Физкультура – посредственно.

“Небывалые для меня результаты!” – будет ликовать Георгий в июне 1941-го.

Физкультура давалась Муру даже труднее математики. Мур был крупным, но неспортивным, физически неразвитым: “…роста я большого, плечи – в меру, ноги – сильны, а руки, как у девушки” 696, – признавал он. Сергей Яковлевич в Болшево три месяца занимался с ним, но после ареста отца Муру стало не до физкультуры. Зарядки он никогда не делал, утренним пробежкам предпочитал дневные прогулки по магазинам. Цветаевой казалось, что ее сын слабый и болезненный. После “большой болезни” Мур похудел, быстро уставал. Еще в марте 1940-го литфондовский доктор порекомендовал ему заняться физкультурой. Муля Гуревич не раз советовал мальчику начать хотя бы делать зарядку по утрам, “развить мускулы рук, плечи расширить и грудную клетку”. Мур с этим не спорил. Да, надо, конечно. Он даже собирался купить себе руководство по гимнастике и заниматься каждое утро, но вскоре позабыл об этом.

Школьных занятий по физкультуре Мур ждал с беспокойством: “На следующей неделе у нас начнется серьезная физкультура – брусья, турник и т. п. Хорош же будет у меня вид там!” 697Он радовался, когда уроки физкультуры по какой-то причине откладывались: “11-го физкультуры не было – кто хотел, тот играл в мяч, – а я спокойным образом бил баклуши”. 698

Уже этим Мур выделялся среди одноклассников. Советским людям старательно прививали любовь к физкультуре и спорту. Не хватало жилья, интеллигенты и рабочие годами ютились в коммуналках, делили конфорки на общих кухнях, ссорились и даже дрались, как герои Зощенко. Зато государство не жалело средств на строительство стадионов. Советский человек должен быть крепким и спортивным. Парады физкультурников демонстрировали идеал нового человека: сильного, красивого, с могучими мускулами, которые не стыдно показать всей Москве или всему Ленинграду. В моем родном Свердловске накануне войны большинство людей жили или в деревянных бараках, или в деревянных же избушках с печным отоплением. Зато на берегу городского пруда появился элегантный стадион “Динамо”, похожий на корабль с иллюминаторами вместо окон. В Москве помимо популярнейшего стадиона “Динамо” и водного стадиона на Химкинском водохранилище было еще множество спортивных площадок и небольших, но известных стадионов: “Сталинец” в Черкизово, “Пищевик” неподалеку от Савеловского вокзала, стадион ЦДКА в Сокольниках. В Измайлово проектировался грандиозный стадион имени Сталина, самый большой в мире.

Колхозную деревню это увлечение спортом миновало. Не до спортивных рекордов там было. А вот относительно благополучные, да проще говоря, сытые молодые горожане спорт полюбили. Значок ГТО, парашютиста и особенно ворошиловского стрелка – ценили. Юные москвичи с гордостью цепляли их на свои гимнастерки, юнгштурмовки и рубашки. Спортсмены нравились девушкам, да и сами девушки охотно занимались спортом. “Я восхищался своими товарищами, такими красивыми, рослыми, подтянутыми и вместе по-спортивному раскованными, свободными, – вспоминал Юрий Нагибин. – И Валя Зеленцова, и Лайма могли дать фору знаменитой «Девушке с веслом» <���…>. А перед Вовкой Ковбоем и Иваном гипсовый «Дискобол» казался годным разве лишь к нестроевой…” 699

Увы, никогда Мур не приблизится к этому идеалу молодого спортсмена. На турнике он “ничего не мог сделать”, то есть просто висел, будучи не в силах даже подтянуться: “Какой я, к чорту, физкультурник?” – воскликнет Мур перед началом нового учебного года [92] Это записано в августе 1941-го, в Елабуге, где Мур уже думал о новом учебном годе 1941–1942. .

В 326-й школе Муру повезло с учителем физкультуры. Сначала тот пытался поощрять мальчика, ставил ему “хорошо” вместо заслуженной двойки. Сам Мур этому удивлялся. Но довольно скоро учитель понял, что Георгий Эфрон – ученик безнадежный, и даже не ругал, просто ставил ему тройки или двойки, но за четверть и за год – все-таки тройку (“посредственно”). Не оставлять же из-за физкультуры на второй год? Мур, со своей стороны, время от времени возвращался к идее заняться спортом, ходить на лыжах. Последний раз он пишет о лыжах 29 мая 1941 года: “Нужно будет заняться лыжами в следующем году. Но буду ли успевать? Хочу окрепнуть физически”. Конечно, успевать он не будет: следующую зиму проведет в таких местах, где на лыжах можно пройти разве что высоко в горах.

Советских людей приучали к спорту недаром. Пятнадцатилетнему Муру было ясно, что война не за горами. В далекой Франции Симона де Бовуар и Жан-Поль Сартр ожидали будущей войны СССР и Германии. Что же говорить о товарище Сталине? Он-то всё понимал по меньшей мере с 1933 года. Гитлер у власти в Германии – война в Европе, и СССР будет в нее втянут неизбежно.

Наугад открываем “Вечернюю Москву” от 20 августа 1938-го. Посередине второй полосы большая фотография: миловидная девушка целится в нас из пехотного пулемета Дегтярева. Справа от нее мужчина в гимнастерке, это инструктор или преподаватель, некто товарищ Соколов. Слева и на заднем плане еще девять девушек и женщин, которые внимательно смотрят на пулеметчицу. Из подписи под фотографией узнаём, что “группа девушек-работниц завода «Динамо» имени С.М.Кирова обратилась с призывом к молодым работницам своего завода овладеть искусством пулеметной стрельбы, научиться владеть пулеметом так, как им владела чапаевская Анка. Сейчас в ряде цехов завода организованы кружки по изучению пулемета”.

Не для развлечения молодежи придумали нормы ГТО и ворошиловского стрелка. Парашютные вышки в советских парках культуры и отдыха были не только аттракционом. В парке Горького был военный городок, где сдавали нормы ГТО, был клуб ворошиловских стрелков. А марш парка культуры и отдыха звучал очень воинственно. Об отдыхе – мало, в основном – о боях: то ли трудовых, то ли настоящих.

Другие московские парки тоже, по мере возможностей, были задействованы для военной подготовки. В Сокольниках в конце ноября 1940-го устроили “пеший военизированный переход молодежи” – в сущности, марш-бросок по пересеченной местности. Для юношей пятнадцать километров, для девушек – семь. Часть пути нужно было проделать в противогазах. Участвовали молодежные команды спортивных обществ, заводов и фабрик, студенты столичных вузов: “К финишу приходят раскрасневшиеся юноши в алых свитерах. Это команда комсомольцев завода автотранспортного электрооборудования. Ее возглавляет молодой инженер тов. Левитин. Юноши организованно прошли всю дистанцию, затратив на переход несколько больше полутора часов” 700701, – сообщал корреспондент “Вечерней Москвы”. Участников команд называли не спортсменами, а бойцами. Однако рабочих обошла команда механико-математического факультета МГУ во главе с товарищем Прокофьевым. Они затратили на дистанцию 1 час 10 минут.