Кадзуо Кобаяси - Валерий Гергиев. Симфония жизни [litres]

Как вы уже знаете, во взгляде маэстро есть одна особенность: когда он смотрит на тебя своими неподвижными зрачками, ты точно оказываешься под действием магии. Его большие глаза словно перекликались с двумя динамиками, в середине каждого из которых было по большому отверстию – разве не идеальная композиция?

Оба моих спутника всем своим видом показывали, какое впечатление произвел на них Гергиев своим появлением. Но Валерию явно было не до этого. Желая направить разговор в нужное нам русло, я без обиняков задал ему вопрос:

– Маэстро, а ведь ваша прекрасная музыка тоже не вечна, не правда ли?

– Конечно, первоклассное исполнение хочется записать при помощи первоклассных технологий. Особенно трудно с оперой: заставить большого солиста петь на пределе своих возможностей практически невозможно. Но попытаться хочется. Сейчас появились новые технологии, которые позволяют делать записи весьма высокого качества. Я внимательно слежу за тем, что происходит в мире аудиотехники.

Впервые мне довелось услышать Super Audio два года назад, и я сразу понял, что хочу себе такую систему. С моим оркестром мы записываем одно и то же произведение в разных залах, у каждого из которых есть свои особенности. Было бы крайне интересно провести эксперимент, чтобы узнать, насколько эти особенности можно воспроизвести.

Когда Мори-сан заговорил о том, что Караян, интересовавшийся новыми технологиями звукозаписи, оказал большое влияние на распространение CD, маэстро увлеченно продолжил:

– Крайне важно, чтобы акустика в зале была сбалансированной. Иногда бывает слишком большое эхо. А бывает, напротив, сухой, необъемный звук, который тут же улетучивается, но именно в таких залах можно расслышать мельчайшие детали в игре оркестра. Любопытно было бы в рамках эксперимента записать как раз сухой звук, чтобы передать музыку во всех ее подробностях.

Я впервые узнал, что у залов с плохой акустикой есть такая любопытная особенность.

– Мне бы хотелось опробовать новейшие технологии, чтобы записать наши выступления в Мариинском театре, а затем сравнить эти записи с теми, которые уже имеются на обычных CD и Super Audio CD. Крайне любопытно узнать, как они будут различаться. Записывать можно не только в Мариинке, но и, например, в Suntory Hall, в Festival Hall в Осаке или же в Концертном зале Московской консерватории.

Беседа получилась долгой и оживленной. С современных технологий мы переключились на семью, затем поговорили о том, как важно, работая по всему миру, не забывать свои народные истоки.

Разговор продолжился и во время общего застолья. Тамара Тимофеевна, Наташа и Светлана угощали нас знаменитыми блюдами осетинской кухни, среди которых были, разумеется, и пироги с мясной, овощной, а также сырной начинкой.

Проведя с нами два с лишним часа, маэстро расцеловал всех членов своей семьи, начиная с сыновей, и со скоростью ветра умчался на ночной сеанс звукозаписи.

Впоследствии Валерий создал собственный концертный зал, где под своим же лейблом стал делать записи выступлений. Так сбылась мечта, которой он поделился с нами в тот вечер.

Гергиев – невероятно предприимчивый человек, у которого от слова до дела – один шаг. О том, что за спиной Валерия тогда стояла состоятельная японская меценатка, почитавшая его талант, я бы хотел рассказать отдельно.

С Йоко Нагаэ Ческиной я познакомился благодаря Валерию. Всякий раз, когда мы встречались после его женитьбы, с ним была эта хрупкая милая женщина, которую так и хотелось назвать «бабушкой». Естественным образом нас с ней сблизил общий интерес к Гергиеву.

Я и прежде слышал, что она живет в Венеции и обладает определенным состоянием, но, узнав от людей, вращающихся вокруг маэстро, каков был размер этого состояния, я осознал, что в своих предположениях ошибся на порядочное количество нулей. Ключ к пониманию ее отношений с Гергиевым кроется, конечно же, в музыке. Но прежде чем я перейду к этой теме, нужно немного рассказать о ее биографии.

Йоко родилась в префектуре Кумамото и еще в раннем детстве – и в этом они похожи с Валерием – приняла посвящение в музыканты от своей мамы, которая играла на фортепиано. Непохожи они были в том, что Гергиев воспитывался в семье, где царила гармония, в то время как Ческина с девичьих лет страдала от разлада между родителями, поэтому ее невеселая жизнь проходила в скитаниях по городам префектуры Кумамото и региона Канто.

После развода родителей она лишилась фортепиано, которое приносило ей успокоение. Говорят даже, что, когда на улице Йоко слышала звуки любимого инструмента, она заходила в дом, откуда доносился звук, и просила дать ей немного поиграть. В этих непростых – семейных и финансовых – обстоятельствах ее поддерживала сила музыки.

Окончив префектуральную женскую школу № 1 в Кумамото, она устроилась временным преподавателем в том же городе, а поднакопив денег, переехала в столицу, где поступила в Токийский университет искусств. Так, проявив настойчивость, она достигла своей цели.

Этот эпизод из ее жизни напоминает тот период в биографии Гергиева, когда после назначения руководителем Кировского театра он приложил немало усилий, чтобы осуществить задуманные им реформы.

Маэстро Гергиев с графиней Ческиной. 2015 год. Нью-Йорк. (Фото агентства Japan Arts)

Обучаясь в университете по классу арфы, Йоко неоднократно думала о том, чтобы отправиться на стажировку в Италию, где живут выдающиеся мастера этого инструмента. Фортуна поджидала ее в лапшичной неподалеку от университета. Незадолго до выпуска она зашла в свое любимое заведение, где ей на глаза попалась газета с таким заголовком: «Правительство Италии набирает студентов-музыкантов для прохождения стажировки». И хотя сроки уже поджимали, благодаря своему упорству Йоко удалось заполучить место в этой программе, и в 1960 году она отправилась в Венецию.

Как раз в этом году еще совсем нищая Япония на фоне ожесточенных студенческих протестов заключила с США Договор о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности, который во многом определил дальнейшую судьбу нашей страны.

Эта стажировка круто изменила судьбу юной Йоко Нагаэ.

Спустя два года после переезда она познакомилась в Венеции с зажиточным итальянцем по имени Ренцо Ческина. Он был не только бизнесменом, владевшим предприятиями в Милане, но еще и графом, принадлежавшим к итальянской знати. Прошло более десяти лет после знакомства прежде чем они официально поженились. Во время венчания в церкви жених, который был старше Йоко на двадцать пять лет, вручил ей один документ и сказал, чтобы она берегла его как зеницу ока.