Кадзуо Кобаяси - Валерий Гергиев. Симфония жизни [litres]

После гала-концерта состоялся торжественный прием в фойе на втором этаже. Президент Путин подошел к графине Ческине и поблагодарил ее за поддержку. В самом начале приема Гергиев произнес речь, в которой сказал, что на пути к созданию этого театра пришлось проявить упорство и преодолеть многочисленные трудности. Когда же он подчеркнул, что это стало возможно благодаря поддержке японской меценатки, послышались бурные овации.

За этот проект правительство присвоило Валерию звание Героя Труда Российской Федерации. В советское время можно было получить звание Героя Социалистического Труда за вклад в строительство социалистического общества, однако эта высшая награда была упразднена после развала СССР. В правление президента Путина она была возрождена под названием Герой Труда и сегодня присваивается как высшая степень отличия за трудовые заслуги перед государством. Валерий был первым человеком, удостоившимся этой награды.

Я возвращался на родину с чувством гордости: в своей речи президент поблагодарил японку за вклад в развитие русской культуры.

Спустя месяц на правах особого представителя президента Японию посетил председатель Государственной думы Сергей Нарышкин и провел церемонию открытия Фестиваля российской культуры в токийской гостинице «Империал».

Каждый год, начиная с 2006-го, выделяется финансирование для организации мероприятий, представляющих русскую культуру во всех уголках Японии: в течение полугода проводятся концерты, спектакли, художественные выставки и даже цирковые представления.

Прежде чем возглавить Госдуму Нарышкин был руководителем Администрации президента, а с 2016 года он является директором Службы внешней разведки – все это говорит о том, что для Путина он все равно что правая рука.

Нарышкин произнес речь, в которой подчеркнул, что Россия уделяет большое внимание культурному обмену. Далее последовало приветствие от премьер-министра Синдзо Абэ. Но поскольку сам «автор» отсутствовал, приветствие зачитывал чиновник. По содержанию было видно, что и сочинением этого документа занималось некое ответственное лицо.

Согласно официальному графику премьер-министра, в тот день как до, так и после церемонии открытия он находился в Токио. От его резиденции до отеля «Империал» – рукой подать. Президент Путин отправил своего ближайшего помощника в Японию как особого представителя и таким образом продемонстрировал, насколько серьезно он относится к вопросам культуры. В ответ на это премьер-министр Абэ недвусмысленно показал, что не придает культуре большого значения – по крайней мере так это выглядело в глазах российской делегации. Среди японских представителей многие также сочли это неприемлемым.

Между японским руководством и президентом Путиным существует огромная пропасть в понимании того, какой силой обладает культура, какую роль она выполняет. Ведь российский президент приехал на открытие второй сцены Мариинского театра, провел два полных дня вместе с Гергиевым и не забыл поблагодарить японскую меценатку за помощь. Да и сама Ческина, очарованная творчеством Гергиева, продолжала оказывать музыкантам гигантскую поддержку: она глубоко верила в силу культуры.

В 2008 году Нью-Йоркский филармонический оркестр запланировал гастроли в Северной Корее. Этот план родился в смутной надежде на то, что таким образом удастся оживить уже давно замороженные отношения между страной чучхе и другими государствами. Воодушевившись этой идеей, Ческина пообещала оказать поддержку. Узнав о ее намерениях, я позвонил к ней в Венецию.

Как обычно, нас соединил дворецкий. В телефонных разговорах со мной она неизменно придерживалась одного правила: как только я ей звонил, она непременно сбрасывала вызов и перезванивала сама. Поскольку наши беседы всегда получались продолжительными, таким образом она проявляла заботу обо мне и моем кошельке. Когда она по своему обыкновению начала говорить, что сейчас перезвонит, я прервал ее:

– Лучше оставить эту затею с финансированием Нью-Йоркского оркестра!

Без обиняков я предупредил ее, что после похищения японских граждан северокорейскими агентами финансовая помощь КНДР, пусть и косвенная, может создать угрозу для безопасности графини. Реакция Ческины была жесткой. Уже не предлагая перезвонить мне, она суровым тоном сказала:

– О чем ты говоришь?! Японский премьер только и твердит, что считает спасение похищенных приоритетной задачей, но разве проблема разрешилась? Может, хотя бы надежда появилась? Конечно же – нет! Кто-то должен что-то предпринять. Я не знаю, даст ли выступление Нью-Йоркского оркестра какой-либо конкретный результат. Но ведь если не попытаться, я этого точно никогда и не узнаю!

Я вновь попытался отговорить ее от поездки:

– Вокруг полно фанатиков, которые могут представлять угрозу твоей безопасности!

– Когда началась шумиха вокруг наследства, мне тоже говорили, что я в опасности. Каким бы ни был итог, я это сделаю!

В результате гастроли Нью-Йоркского филармонического оркестра в Пхеньяне состоялись при ее финансировании. Она тоже поехала. Однако генсек Ким Чен Ир не показался на выступлении, а в отношениях между КНДР, с одной стороны, и США и Японией – с другой, никаких изменений не последовало.

Вообще Ческина не любила публичности, но по поводу этой проблемы она активно выступала в СМИ:

– Пускай критикуют – я все равно это сделаю. Кто знает, может, этот жест доброй воли принесет плоды. Ведь для музыки границ не существует.

Этот жест доброй воли, который обошелся ей в несколько десятков миллионов йен, никаких плодов не принес, но, к счастью, и беды на нее тоже не навлек.

Гергиев же, который, получая поддержку, гарантирует огромные результаты, нередко повторяет:

– Политика порождает раскол, музыка – объединение.

Ческину и маэстро объединила безграничная любовь к музыке, а также вера в силу культуры.

Глядя на Гергиева сегодня, можно подумать, что он с ранних лет планировал стать дирижером, но, по словам самого маэстро, когда он приехал из провинции в культурную столицу для поступления в консерваторию, у него не было дирижерских амбиций. Тогда Валерий был сосредоточен на фортепиано.

Живя в маленькой комнате на четверых в консерваторском общежитии, он попал в компанию, где, помимо него самого, было еще девять студентов старших и младших курсов: все они стремились стать пианистами, в чем-то конкурируя друг с другом.

В эту компанию, где Валерий был самым младшим, также входил один странный парень, который учился на последнем, четвертом курсе. Он сводил всех с ума своей эксцентричной болтовней, но была у него одна тема, о которой он говорил с неизменной серьезностью – о дирижерах. Гергиев вспоминает, что ему эти рассуждения тогда казались сплошным бахвальством. Тот старшекурсник нередко говорил: