Александр Сенкевич - Венедикт Ерофеев: Человек нездешний

Оплакивая ужасную смерть своего героя, слов он не находит и не желает находить, а утешает себя и нас лишь “самой безотрадной” музыкой (авторская ремарка), из духа которой родилась ерофеевская трагедия в пяти актах» 46.

Лирическая тема заявлена Венедиктом Ерофеевым во втором названии трагедии: «или Шаги Командора». Уже в первой сцене появляется медсестра Наталья Алексеевна, она же Натали, единственная женщина среди бездушного медперсонала, кому Лев Гуревич не безразличен. Они познакомились друг с другом при первом его пребывании в психиатрической больнице. Хотя событие это произошло не вчера, но воспоминания о нём не стёрлись из их памяти. Когда-то существовавшая между ними телесная близость обернулась ещё и близостью душевной. Она-то и возвышает Гуревича и Наталью над обыденностью сумасшедшего дома.

В разноголосице идеологических штампов и самострашилок-пугалок, существующих в сознании пациентов психиатрической больницы, в трагедии едва слышны слова о любви и приязни людей друг к другу. Исключение составляет её третий акт, в котором в основном задействованы двое — Лев Исаакович Гуревич и медсестра Наталья Алексеевна.

По ремарке автора узнаем, что во время допроса старшим врачом Гуревич при появлении Натали воодушевляется:

«Мы говорили об Отчизне и катастрофе. Итак, я люблю Россию, она занимает шестую часть моей души. Теперь, наверно, уже немножко побольше... (Смех в зале.) Каждый нормальный гражданин должен быть отважным воином, точно так же, как всякая нормальная моча должна быть светло-янтарного цвета. (Вдохновенно цитирует из Хераскова).

Но только вот какое соображение сдерживает меня: за такую Родину, за такую Родину, я нравственно плюгавый хмырь, просто недостоин сражаться» 1.

В конце первого акта Натали, сопровождая Гуревича в палату, успокаивает его:

«У тебя не кружится голова, Лев? Иди тихонько, тихонько. (Натали ведёт его под левую руку, Боренька под правую). Всё сейчас пройдёт, тебя уложат в постель» 2.

С этого момента происходит завязка драмы, заканчивающаяся смертью от отравления этиловым спиртом пациентов 3-й палаты и убийством Боренькой виновника этой трагедии Гуревича.

При появлении Натали Гуревич, отвечая на вопросы старшего врача, несёт всякую околесицу, чтобы её позабавить и рассмешить. Например: «...когда на город обрушилась стихия, при мне был чёлн и на нём двенадцать удалых гребцов-аборигенов. Кроме нас, никого и ничего не было над поверхностью волн... И вот — не помню, на какой день плавания и за сколько ночей до солнцеворота, — вода начала спадать, и показался из воды шпиль горкома комсомола... Мы причалили... Но потом — какое зрелище предстало нам: опустошение сердец, вопли изнутри сокрушённых зданий... Я решил покончить с собой, бросившись на горкомовский шпиль...» 3

Три персонажа трагедии Венедикта Ерофеева (Гуревич, Натали и Боренька по кличке Мордоворот) представляют собой символы жизни, страсти и смерти. В третьем акте трагедии, который обозначен её автором как лирическое интермеццо, для зрителя окончательно проясняются прежние отношения между Натали и Гуревичем. Цифра «3» вплоть до 3-й симфонии Малера ненавязчиво задействована в трагедии. По крайней мере в той степени, насколько это представлялось для её автора необходимым.

Многое в нас и вокруг разделено на триады. В Библии сакральная цифра «3» встречается не единожды. Помимо важнейшего догмата о Святой Троице, в христианстве ей придаётся исключительное значение. То же самое происходит и в индуистском пантеоне, в котором существует триада основополагающих божеств — Тримурти. Это Брахма — Создатель, Вишну — Хранитель, Шива — Разрушитель. В даосизме почитаются три основные добродетели (сокровища), которыми дорожит человек. Это человеколюбие (сострадание, любовь); умеренность (бережливость); непритязательность (стремление не быть первым под небом, оставаться скромным, незаметным). Что касается нас, православных христиан, мы троекратно крестимся тремя пальцами и троекратно целуемся при встрече с друзьями. (Чтобы не случилось беды, плюём три раза через левое плечо, стараемся не спать до третьих петухов и не потеряться в трёх соснах).

Цифра «3» сопровождает нас повсюду. Например, трёхмерно пространство, в котором мы существуем и ощущаем время как троичную систему (прошлое, настоящее, будущее). У земного мира есть три составляющие (начало, середина и конец); вещество, из которого он состоит, также представлено в трёх видах — твёрдом, жидком и газообразном. Сами мы да и наша жизнь тройственны. Тело, душа и дух проходят через три цикла: юность, зрелость, старость, а выводят нас из инертного состояния три силы: двигательная, мыслительная и эмоциональная. Многие из нас к тому же верят в существование трёх миров: подлунного, небесного и загробного. Вспоминаются в связи с цифрой «3» три грации и трёхголовый пёс Цербер, страж у входа в загробный мир. Но это уже Древняя Греция.

Третий акт трагедии состоит из диалога между Гуревичем и Натали в процедурном кабинете. С самого начала он ведётся в стихотворной форме, которая переходит затем в прозаическую речь, перебиваемую иногда новыми вставками пятистопным ямбом. Этот диалог завершается двумя репликами Прохорова. Им, однако, не стоит придавать большого значения, как и возникающей изредка матерной брани другой медсестры — Тамарочки. Она отделена ширмой от беседующих Гуревича и Натали. Тамарочка делает уколы в ягодицу большому количеству больных, что выстроились в очередь перед процедурным кабинетом. Её сквернословие резко контрастирует с нежным воркованием Натали.

Нырну в стихию реминисценций, парабол, метонимий и прочих художественных иносказательных приёмов, которые Венедикт Ерофеев использовал в своём сочинительстве с необыкновенной виртуозностью. Начну с диалога Гуревича и Натали:

« Гуревич (устало ). Натали?..

Натали. Я так и знала, ты придёшь, Гуревич. Но что с тобой?..

Гуревич.

Немножечко побит.

Но — снова Тасс у ног Элеоноры!..

Натали.

А почему хромает этот Тасс?

Гуревич.

Неужто непонятно?.. Твой болван

Мордоворот совсем и не забыл...

Как только ты вошла в покой приёмный,

Я сразу ведь заметил, что он сразу

Заметил, что...

Натали.

Какой болван? Какой Мордоворот?

При чём тут Борька? Что тебе сказали?

Как много можно наплести придурку

Всего за два часа!.. Гуревич, милый,

Иди сюда, дурашка...

(И наконец объятие. С оглядкой на входную дверь).