Елена Мезенцева - Алёнкины рассказы

Уголёк разделял с нами все игры. Особенно он любил играть в прятки. Сначала кто-нибудь из нас прятался за дверь. Уголек быстро его находил. Потом наступала его очередь, и он прятался за ту же самую дверь. Когда его долго не находили, он высовывал из-за двери свою мордочку и тихонечко произносил: «У-у-у-у-у…»

Наш друг, как и все члены семьи, получал обед из трех блюд. На третье он любил чай, но обязательно с сахаром и молоком. Если молоко в доме заканчивалось, он чай пить отказывался. Смотрел в миску и стучал по ней лапой. Приходилось выкручиваться. В чай добавлялась сметана, он мутнел, и Уголек соглашался его пить.

Однажды он пропал! Вот был — и нет! Родители клялись, что не знают, где он. Мы в панике. Прошли сутки. И вдруг мы услышали какие-то странные звуки из-под нашей ванны. Все бросились туда. Наше изумление невозможно описать никакими словами! Из-под неё с гордым видом вышел наш Уголек, а за ним вереница из шести таких же чёрных, как и он, малюсеньких Угольков!!! Прошу любить и жаловать! Наш боец оказался Уголихой! Тут и раскрылась причина его нежелания служить в пограничных войсках и всем, что с этим связано.

Мы выросли, но всегда, когда вспоминаем своего четвероногого дружка неустановленной национальности, точнее, подружку, нежность начинает пульсировать в наших сердцах.

Мудрая мама предвидела востребованность английского языка в стране, где границы ещё очень не скоро откроются. По этой причине она решила перевести меня в 1965 году учиться в четвёртый класс в школу с углубленным изучением английского языка. Тогда таких школ в нашем городе было всего четыре.

Её не смущало, что добираться до неё нужно семь остановок на троллейбусе от вокзала до кинотеатра «Заря». Да ещё каких остановок! На этом маршруте находились только крупные заводы и другие промышленные предприятия, на которые попасть можно было исключительно на трамвае или троллейбусе. Метро тогда ещё и в проекте не было. По утрам туда устремлялся огромный поток трудового населения.

Вставать приходилось рано. Ох, уж эти утренние страдания! Мама, проявляя к ним великое сочувствие, заплетала мне волосы прямо в кровати, пока я видела последние сны. А уходя на работу, заводила будильник, который отчаянно звенел за пятнадцать минут до моего предполагаемого выхода из дома. Таким образом он искренне пытался сообщить мне:

— Пора, красавица, проснись: открой сомкнуты негой взоры...

Алёнка

Он исправно, истерично звенел, оповещая о неизбежности подъема, чем вызывал у меня лютую нелюбовь к себе. Тело отказывалось подчиняться мозгу и будильнику. Глаза не открывались. Я из тех людей, которых будильник поднимает, но не будит. В состоянии зомби натягивала на себя форму, прихватывала портфель-ранец и покидала отчий дом.

Дальше предстояла атака троллейбуса, на котором мне нужно было добираться до места. К моей остановке он прибывал уже с раздутыми боками и полностью укомплектованный пассажирами. К штурму надо было готовиться основательно. Портфель, чтобы его не потерять в схватке за место, нужно было обязательно превратить в ранец и надеть себе на спину. Все напоминало взятие Бастилии. Сначала надо было угадать место, где откроется задняя дверь и упираться изо всех сил, что бы тебя не сместили остальные желающие оказаться в этом салоне. Потом надо было с боем высвободить сантиметры площади на ступеньке, на которой сможет уместиться хотя бы одна нога, а дальше выдержать натиск таких же жаждущих и ждать, когда тебя пропихнут вперёд. Не всегда с первого раза удавалось одержать победу. Требовалась попытка атаки второго, а то и третьего троллейбуса. А это уже могло закончиться опозданием в школу.

Детей, кроме меня, в это время на маршруте не было. Иногда случалось, что сердобольные дяденьки затаскивали меня в троллейбус за ручку ранца или за шиворот. Спасибо им большое! А так, скидок мне никто не делал. На войне как на войне. Утренние бои не способствовали хорошему настроению и добрым порывам. Народ с утра был не выспавшийся, хмурый и злой.

Штурм троллейбуса

Иногда меня так прессовали со всех сторон, что я просто висела в воздухе. Под ворчание соседей и мерное покачивание салона я часто продолжала в висячем состоянии прерванный будильником сон. Через остановку трудящихся постепенно начинали покидать троллейбус. А за одну остановку до моей салон и вовсе становился пустым. Если я к тому времени не успевала проснуться, то оказывалась лежащей на полу. Отряхнув с себя пыль, занимала освободившееся место.

Весной мне купили новое пальто. Главным его украшением, как я считала, были пуговицы. Нет, пальто было замечательное, импортное. Ни у кого в классе подобного не было. Но пуговицы… Они были уж очень хороши. В один из дней, пройдя через очередную утреннюю давку в троллейбусе, я обнаружила отсутствие одной из них на своей обновке. День был безнадёжно испорчен. В наших магазинах таких ни за что не найти. Весь день меня преследовала досада из-за этой потери.

После уроков отправилась на остановку. Ждать троллейбуса пришлось недолго. В это время суток они ходили почти пустыми, потому что рабочий день на заводах ещё не закончился. Открылись двери. Я не успела поднять ногу, как увидела свою пуговицу, лежащую на первой ступеньке. Мне даже показалось, она тоже была рада нашей встрече. Много ли для счастья надо! Настроение было спасено.

Однажды, поздней осенью, мне удалось вовремя прекратить истерику будильника, продлив сон ещё на несколько драгоценных минут. Когда опомнилась, поняла, что шансов попасть в школу вовремя очень мало. Но попытаться надо. И вот пальто и шапка на месте, ботинки на ногах, портфель в руках.

Теперь главное — попасть на ближайший троллейбус. Со второй попытки мне это удалось. Тащился он, как назло, очень медленно, а на остановках подолгу с презрением выплёвывал хмурых пассажиров. К моему пункту назначения троллейбус прибыл почти пустым. Теперь предстоял марш-бросок до школы. А это минут десять очень быстрым шагом. Пришлось бежать, включив наивысшую скорость, расставаясь с последними остатками сна. Но, увы! Звонок на уроки успел прозвенеть раньше, чем я пересекла финишную ленточку на пороге школы.

Вахтёрша сжалилась надо мной и пропустила в раздевалку. Я решила там затаиться и дождаться второго урока. Впереди меня ждала не лучшая перспектива. Предстояло ещё сочинить какую-нибудь душераздирающую историю, оправдывающую отсутствие на первом уроке. А пока я сняла шапку, пальто и переодела обувь. Времени было достаточно. Я решила собраться с мыслями и пройтись по раздевалке.

И тут я увидела лицо той самой вахтёрши. На нем была в мельчайших подробностях нарисована картина крайнего изумления. Брови подскочили до верхней линии лба и скрылись в волосах, глаза стали совершенно круглыми, а рот медленно открывался и произносил какие-то нечленораздельные звуки. Она тыкала в меня пальцем и не могла ничего толком сказать.