Виктор Максимов - Исповедь старого солдата

Жуков не скрывал своего мнения о происходящем в России, о ее власти, о том бардаке, в котором оказалась и армия. Он понимал положение инвалидов и ветеранов войны, имея в виду и «афганцев», по сути отвергнутых властью. Подтверждал возможность реальной помощи для ветеранов войны в России за счет резервов ЗГВ, но, как всегда, он не мог самостоятельно принимать эти решения. Я понимал Е. Жукова.

Встреча затянулась: чаек попили, незаметно перешли на ты, заговорили о прошлой войне. Я рассказал о пациентах госпиталя, об инвалидах афганской войны, говорили об особенностях афганских событий, роли в этой войне России…

— Надо помогать, надо, — соглашался Жуков, — завтра же буду говорить об этом в штабе ЗГВ в Бюнсдорфе…

К концу следующего дня позвонил капитан:

— Виктор Сергеевич! Завтра в восемь жду вас у КПП, поедем в Бюнсдорф. Не забудьте паспорт.

— Буду. Спасибо.

Бюнсдорф. Генеральный штаб Западной группы войск.

Я в кабинете заместителя командующего по тылу генерала Владимира Исакова. Красивое лицо интеллигента, внимательный взгляд, ровный голос, без лишних эмоций. Рассказываю коротко о себе, о положении госпиталя для ветеранов войн в Екатеринбурге, объясняю, что без дополнительной помощи госпиталь нормально работать не может, что ветераны лишены возможности получить медицинскую помощь.

Зная, что генерал — участник войны в Афганистане и до сих пор имеет проблемы со здоровьем после ранения, я заметил, что «афганцы», как и старые ветераны, также не могут достойно воспользоваться услугами госпиталя. Не удержался и рассказал, как встретили меня политработники в Дрездене, в штабе танковой армии, обвинив в авантюризме и лжи, я выразил свое негодование в адрес политуправления. Мне показалось, что генерал мою исповедь пропустил мимо ушей, но все же я уловил на его лице странную ухмылку и был уверен, что генерал меня понял.

Вопросов возникало много, вместе мы искали на них ответы и беседовали часа полтора, если не больше. Вывод генерала был однозначен:

— Надо помогать! Возможности есть, тем более в условиях вывода армии из Германии. Я лично решение в данном случае принимать не могу, но буду советоваться и говорить по этому поводу с товарищами из Генерального штаба. Будем надеяться и сделаем все возможное в организации помощи ветеранам. Обязательно поможем!

Таково было мнение и решение генерала.

— Через два-три дня через Жукова буду информировать вас, с кем в штабе, в Москве, нужно будет связаться и лично встретиться для организации помощи ветеранам. Мы, в свою очередь, будем думать, что можно сделать здесь. Жуков будет держать вас в курсе дел.

Расставаясь, уже у дверей, обнялись без лишних слов.

Убежден: кто прошел через войну, тот обретает особые чувства. Война связывает людей своими нитями, роднит их пережитым ужасом. Так и тут, я почувствовал, что обрел своего побратима по войне и уверенность — он поможет.

На третий день в Дрездене полковник Жуков по просьбе генерала Исакова передает мне номера телефонов Генерального штаба в Москве, имена тех, с кем мне нужно связаться лично, в том числе обязательно с генерал-лейтенантом Жуковым. Это был уже серьезный шаг вперед.

Полковник Евгений Жуков убеждал меня, что генерал Исаков не понаслышке знает о войне. И в Москве, в Генеральном штабе есть толковые, дельные офицеры из «афганцев», на которых можно положиться.

— Это не политчиновники, как у нас в штабе.

Много дней я мотался с Миррой Петровной по Дрездену: встречи с представителями общественных организаций бывшей ГДР, Красного Креста, «Мальтезер» и других. Везде чувствовалось понимание моей миссии, я ощущал желание помочь, но был бессилен предложить какие-либо условия и принять предложения. За мной было только желание, да и статус был невыразителен — всего лишь член общественного совета госпиталя без конкретного, юридического лица.

В бургомистрате Дрездена Мирра Петровна подготовила встречу с господином Хобахом, человеком из Западной Германии, доверенным лицом администрации города, вроде наставника для новой власти. Он сделал такой вывод:

— Я понимаю и ценю Вашу миссию. Она гуманна и благородна, и заслуживает уважения. Я готов ее поддержать. Возможности для этого имеются, и наш долг помочь госпиталю ветеранов прошлой войны. Жизнь человека зависит не только от его индивидуальности, но и во многом определяется Обществом, в котором он живет. Не всегда интересы человека и общества совпадают. Давайте оставим в стороне политическую ситуацию в России и будем думать, как помочь людям, которые нуждаются. Я Вам признателен как человек, как гражданин Германии, за Вашу инициативу и за обращение к немецкому народу. Пожалуйста, послушайте мое предложение: Вы должны представлять благотворительную общественную организацию в соответствии с законом вашей страны. Поэтому я предлагаю Вам, господин Максимов, создать благотворительную общественную организацию в России, целью которой будет гуманитарная помощь госпиталю ветеранов прошлой войны. Как это будет происходить, Вы определите сами. Если будете официально представлять это Общество, милости прошу в Дрезден. Буду рад видеть Вас вновь и помочь Вам.

Обговорили детали и условия по созданию общества, о котором, к моему стыду, я никогда не задумывался. Пообещал господину Хобаху создать в России благотворительное общество и в апреле-мае вернуться в Дрезден. Расставаясь, господин Хобах любезно добавил:

— Я Вам обещаю от имени администрации города, когда Вы вернетесь с официальными полномочиями, подарить 15 «КамАЗов» из резерва Народной армии ГДР. Ваше общество будет иметь свой автотранспорт!

Итоги встречи в бургомистрате потрясли меня: неожиданность, масштаб предложений немцев и, главное, их искренность. Причин радоваться предстоящему было немало. Это придало мне сил и уверенности.

В Москве встречаюсь с адресатами, которых мне рекомендовал генерал Исаков, предоставляю информацию о целях своей миссии, встречаю понимание в необходимости помощи госпиталю и поддержки ветеранов за счет ЗГВ. Но механизм ее организации требуют времени, и решение сразу принято быть не может, поэтому я должен поддерживать связь с друзьями генерала Исакова.

По возвращении в Екатеринбург интересуюсь всем, что связано с созданием общественных, благотворительных организаций. Изучаю законодательные акты, встречаюсь с руководителями общественных организаций, консультируюсь с адвокатами, ищу помощников. Готовлю проект устава Фонда помощи инвалидам войны. Время меня торопит.

В марте 1992 года после подбора актива, в основном из ветеранов войны, в госпитале проходит собрание: обсуждается проект устава, избирается правление, я стал его президентом, вскоре регистрируется Фонд помощи инвалидам войны. В правление Фонда вошли инвалид войны, Герой Советского Союза Борис Рассохин, депутат Государственной Думы Лариса Мишустина, начальник госпиталя ветеранов войны в Екатеринбурге Семен Спектор, инвалид войны Виктор Максимов. Создание Фонда и определение дальнейшей работы по организации помощи ветеранам привело меня к мысли не дожидаться помощи от Генерального штаба, где пробивалось решение программы гуманитарной помощи, а обратиться непосредственно к министру обороны России. С этой идеей я спешу за советом к Ларисе Павловне Мишустиной.