Павел Паныч - Оставь надежду всяк сюда входящий

Раздался стук в дверь и прозвучала моя фамилия «без вещей на выход». Я не догадывался, а уже знал, что это — карцер, потому что получил ответы из посольств США и Швеции, где мне ответили, что «к сожалению, мы вам ничем помочь не сможем, потому что посольство не вправе вмешиваться в политику страны».

Перед посадкой в карцер, как правило, доктор всегда осматривает заключенного и спрашивает о жалобах на здоровье. Я ему ответил, что плохо себя чувствую, и он обследовал меня, убедился, что состояние здоровья не позволяет мне находиться в карцере, и я не симулирую. Казалось бы, если медицинская часть видит, что здоровье заключенного не позволяет находиться в карцере, то проигнорировать это решение администрация не должна. Но не в моем случае. После осмотра доктора мне стало еще хуже, и я уже не в силе был сидеть, и меня уложили на лавочку. Фельдшер сделал мне несколько уколов, и работники СИЗО взяли меня под руки и поволокли в карцер, где бросили на бетонный пол.

Конечно, я понимал, что в таком положении находиться в карцере — это убийство. Администрация СИЗО вместо того, чтобы меня лечить, решила, наоборот, мое заболевание использовать против меня. Теперь в таком положении одни сутки, проведенные в карцере, можно приравнять к десяти сразу.

Но с горем пополам первую партию в десять суток я выдержал, не без помощи других заключенных, которые умудрялись передавать мне медикаменты. Это передавали, в основном, грузины, чеченцы, ну, были, конечно, и наши. Мне, честно признаться, было очень приятно, когда заключенные разных национальностей, разных вероисповеданий относительно меня стали все как одно целое. Тогда я усвоил урок: не имеет значения цвет кожи или религия, когда люди начинают осознавать, что у каждого из них проблемы те же, что и у других. Каждый из них любит жизнь, какой бы она ни была и где бы она не проходила. И когда они все узнали, что меня прессуют карцерами за то, что пытаюсь помочь другим осужденным АИК-25, это их и объединило.

После карцера меня ждал очередной сюрприз, наверное, администрация предполагала, что моя жизнь таким образом усложнится. Меня одного бросили в камеру к грузинам, а находиться среди них — это довольно непросто. Там редко кто уживается в камере, и не потому, что они грузины, а ты украинец. Там больше значит твое поведение, и немалую роль играет твоя прожитая жизнь. Нельзя произносить того, чего пояснить не сможете, или обещать то, чего не сделаете. Но в подобных камерах существует одно «но», через которое не переступит ни один грузин. Ни один грузин не поступит с каждым находящимся в камере, кто бы он ни был, таким образом, чтобы это расценивалось как беспредел! Каждый, наверное, слышал, что уголовный мир — жестокий мир, достаточно здесь совершить одну-единственную ошибку, и вы всю жестокость ощутите на себе. Беспредел — это ошибка, после которой не восстанавливается уже никто! А это значит, что несправедливых поступков в ваш адрес можете не ждать.

— Проходи, Биджё, присаживайся, — услышал я голос из камеры, двери которой захлопнулись за моей спиной.

— Ты откуда сюда попал? — обратив внимание на мою щетину, продолжил грузин, при этом хорошо зная, что в таком виде только с карцера выходят.

— Из карцера.

И я сразу же стал объектом участливого внимания всех грузин в камере. Кто-то из них сразу начал нарезать еду, кто-то поставил чай.

— А, это ты тот «музыкант», который постоянно сидит в карцере за то, что пишешь о двадцать пятой?

— Да, это я.

— А почему тебя все называют музыкантом?

— Я с самого детства всегда был связан с музыкой, учился в музыкальных школах. Ну, а на двадцать пятой при пытках занемели руки, а для музыканта руки, что для человека душа. Вот теперь получается, душа моя умерла, а я остался. От музыки у меня теперь осталась одна кличка, по которой меня теперь все узнают.

— Ну, и, наверное, Рамштайн, Продиджи так же из памяти не уйдут?

— Ну, я так понимаю, что о двадцать пятой вы слышали, если знаете об этих группах. Но там не только это ставили на карцерах. Были и «Океан Эльзы», и симфонический оркестр Поля Мориа, но больше всего в моей памяти осталась Пугачева, «Три счастливых дня было у меня». Когда играла эта песня, я вернулся с того света.

Наш разговор с грузинами затянулся надолго до поздней ночи, каждому из них было интересно услышать, что действительно происходит на двадцать пятой. Они-то и сами знали, что там происходило, но послушать все подробности никто из них не отказывался.

Я был рад, и в душе только благодарил администрацию за то, что, планируя мне гадость, они лишь предоставили очередную возможность познакомиться с замечательными людьми, которые по сегодняшний день переживают за мою жизнь, за мое здоровье — в отличие от тех, кто пытаются их у меня забрать.

На следующий день опять стук в двери, моя фамилия, и, уже не скрывая, меня отвели прямо в карцер за очередное выдуманное нарушение. В животе были страшные боли, это язва давала о себе знать. Но самое страшное то, что изменить ничего нельзя, звать доктора — ну это обезболивающее максимум, но сам процесс-то не останавливается, прогрессирует. А в карцере находишься постоянно на ногах, боли в животе только увеличиваются.

Звать прокурора? А кто придет, даже если и получится дозваться, то доктора скажут, что симулирует. Ведь доктора всегда говорят лишь то, что им скажет администрация. Кто из них согласится потерять работу из-за какого-то заключенного? А прокурора, естественно, любой ответ устроит, ему же доказывать самому не нужно, почему я нахожусь здесь.

Но зная, что ожидает меня впереди, я понимал, что нужно что-то делать, но что? В таком состоянии я не смогу протянуть в карцерах.

Выход есть, но его только нужно найти, и я его нашел.

У меня родилась идея написать открытое письмо на имя Президента Украины и желательно, чтобы его хоть кто-то напечатал. Но писать истину — это абсурд. Как вы считаете, написать «Виктор Федорович, пусть ваши беспредельщики заберут руки от меня и не сажают меня в карцер за правду». Естественно, это сейчас я кратко и понятливо сказал, но согласитесь, что бы я не написал, все будет впустую. Но я выбрал другой путь, результативный. Давайте сначала я опишу, кто такой наш Президент Украины, а вы проанализируете мои слова.

Есть такая маленькая всем известная пословица: «Хочешь познать человека — дай ему власть». Вот я уже долгое время очень внимательно наблюдаю за всем, что касается Януковича В. Ф., который стал Президентом Украины лишь по одной-единственной причине: люди решили отомстить «оранжевым» за их массовую аферу, за их борьбу за власть без всякой пользы для народа. Я думаю, что мало кто рассчитывал, что будут какие-то положительные сдвиги в стране. Но я не буду отклоняться от сути. Виктор Федорович — человек, который видит только свое «Я». Ничего страшного, что народ за гранью бедности, но нужно всегда говорить: «Мы довольны, Виктор Федорович, нам хоть и не хватает, но мы выживем любой ценой. Мы лишь переживаем, чтобы вы, наш Президент, выиграли очередные выборы. А за нас не переживайте, нас еще 46 миллионов, мы вымрем еще нескоро».