Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Радио, газеты, журналы — все продолжает вертеться и клубится. В паузах бросаюсь к книге «Коктейль «Россия» и распутываю национальные корни знаменитых людей. Приступил к литературе, печатаю главку «До, во время и после Пушкина».

Тредиаковский учился в школе католических монахов-капуцинов и вряд ли был русским по крови. Антиох и Дмитрий Кантемиры — ясное дело, молдаване. Капнист — украинец. Фонвизин из рода рыцаря-меченосца Фон-Визина, Державин — от татарского мурзы Багримы. Мать Жуковского — пленная турчанка Сальха. Карамзин из татар. Как там у Блока:

Николай Греч — сын онемечившегося чеха; Булгарин, как говорили в те давние времена, «поляк на русской службе». Кюхельбекер — обрусевший немец. Дельвиг — из прибалтийских баронов. «Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь? Проснись, ленивец сонный!» — обращался к нему Пушкин. И т. д. и т. и. Чистых этнических русских очень мало или почти нет. Кругом примеси. Коктейли кровей. «Непроницаемым туманном покрыта истина для нас» — говаривал Карамзин. А национальность? Туман, коктейль и прочая мешанина.

Так что сбиваю «Коктейль», пленки Джоконды отправлены в Тверь — неожиданно в рифму. Суечусь, бегаю и с удивлением смотрю в ВК на спокойно мурлыкающего Ф., раскладывающего бумажки, а потом будет удивляться, почему он ничего не добился в жизни… «Моя годовая выработка — 70–80 страниц…». Я с такой выработкой могу ноги протянуть. Каледин: «Я по основной специальности — бездельник». Ну, а

я — трудоголик. Помимо писаний, еще и выступать приходится. 9-го в Московском фонде культуры на проспекте Мира. 13-го был на «Эхо Москвы» в программе Андрея Максимова, отвечал даже на звонки радиослушателей.

Очень смешно выступила по ТВ в концерте Надежда Бабкина, исполнив белоэмигрантскую песню «Я — черная моль, я — летучая мышь», о том, что героиня песни — институтка, и при этом Бабкина выглядела как обычная дебелая колхозница. Из колхоза «Путь к коммунизму» и просьба заплатить ей франками комична. Какие франки? Когда одни трудодни, палочки в ведомости…

Из обычной работы-беготни-суеты выделился поход в музей Бахрушина, выступление Маргариты Сердцевой со стихами Игоря Северянина. Маргарита и пианистка Оля выступали в маленьком зальчике, в отличии от Фили Киркорова и Маши Распутиной и других звезд шоубизнеса. Северянин, впрочем, даже и Блок, ныне никому не нужны, об этом я и сказал во выступлении к концерту Сердцевой. Читала стихи она под музыку и, на мой взгляд, плохо, невыразительно, я читаю их с большим проникновением и тоныпей иронией:

Или: «Встречаются, чтоб разлучаться… Влюбляются, чтоб разлюбить… Мне хочется расхохотаться и разрыдаться, и не жить!.. В деревне хочется столицы. В столице хочется глуши… И всюду человечьи лица, без человеческой души…».

Но Северянин для чтения, а для работы (или, по-научному: для жизнеобеспечения) приходится заниматься всеми сразу: для «Века» печатал эссеюшку про Юрия Олешу, для полосы в ВК — маленькие портретики: Керенский, Троцкий, Луначарский. И, соответственно, ныряние в архивы и в книги. А еще для «Кумиров» делал материал про частную жизнь актеров — «От замочной скважины до большого экрана»… 19 февраля. С утра жуткая погода: метель, капель, снег, вода, лед. +3. К вечеру поехали в дом ученых по приглашению Надира Ширинского. Вечер романсов. Эльмира Жерздева, Любовь Исаева и другие. Несовременные причитанья: «жажду лобзанья», «жажду свиданья», «я обожаю, я обожаю…» явно диссонируют с нынешними шлягерами, где все простенько и доходчиво: «ты меня пригласи в ресторан…». А далее в зависимости от меню…

В понедельник 22-го вместе с Ще отправились в «Клуб Раисы Максимовны» на конференцию «Женщины и масс-медиа», доклады, дискуссии с перерывом на обед — обильно и вкусно. Меня дернули выступать первым, затем Бунимович, Александр Кабаков, Маша Арбатова…

Перекинулся двумя словами с Раисой Максимовной, поцеловал в щечку дочь Ирину, пошутил с внучкой Ксюшей. Плюс продавали две пачки моей книги «Вера, Надежда…». Семья Горбачевых купила две книги, как сказала Ирина: она читает быстро, а мама медленно… Новые знакомства и новые забросы удочкой: а вдруг рыбка клюнет?.. Комиссаров, Прошутинская, Аджигина, Оля Русецкая…

25-го выступал в доме конгрессов за Пресней в рамках «Свадьба 99»: кто-то уговорил. В большом зале было мало народа, но, тем не менее, проговорил часа полтора, рассказывая о своих книгах: как задумывал, как воплощал, какие были отклики и т. д. На следующий день пришлось идти получать загранпаспорта. Паспортистка жаловалась, что мало получает, а потом сказала в итоге: «Видите, что в стране творится!.. Нам еще ничего…».

А что творится в стране? Бордель. Одни жируют, другие нищенствуют. Заголовок в «Литературной газете»: «Привет, умытая Россия!» с подзаголовком «Мы останемся при своем мнении, Михалков — при своих премиях». АИФ: «Все идем смотреть «Цирюльника»?» Короче, одни вьются около новых бояр и бар, другие откровенно плюются. Я — не поклонник Никиты. Скорее — его противник.

Звонил Аркадий Вайнер. Никак не запустят канал. Но идут уже увольнения, в частности недоволен он Дибровым, как сказал Аркадий Александрович, он мало использует «ваш КПД». О, у меня есть КПД! это замечательно!..

1 марта принимал у себя дома корреспондентку МК Яну Жиляеву. Показывал ей свое бумажное богатство, а она в ответ: «Класс!» и «Вот это гениально!». Эти молодые не могут себе представить, что можно так много работать и выращивать такие мощные творческие грядки. Их поражает обилие!.. А потом поехал на совещание к Вайнеру. Славная четверка: Вайнер, Дибров, маститый телевизионщик Вилен Визильтер и я. Идет подготовка к открытию «Дарьял-ТВ».

2 марта — 67 лет. По еврейскому календарю выпал веселый праздник Пурим, но особенно веселья я не испытывал, состояние глубокой озабоченности. Если в 1989 году жизнь была «тупой и бессмысленной», как я тогда писал, то сейчас она очень целеустремленная, боевая и утомительная, с высокой степенью напряга. Правда, и результат есть, о чем не мечталось 10 лет назад…

Поехали в «Радугу» — вышел сигнал 6-й моей книги «Улыбка Джоконды» (тираж 5 тыс. экз.). От избытка чувств поцеловал обложку. В день рождения — редкая писательская удача!.. Вечером пришли гости: Эдуард и Светлана. Цветы, кофе «черная карта», бутылка французского коньяка «Хенесс», Ще перепал французский парфюмерный наборчик. Посидели, выпили. Гости ушли, а я погрузился в текст «Джоконды». Совсем иной текст, чем в рукописи. Эффект книги. Вроде бы я писал и не я, — удивительно!..