Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Вечер прошел, а потом были долгие отклики. Журналист Басков сказал, что в ЦДЛ редки такие вечера, где было много теплоты и сердечности, «а у вас это было».

На следующий день пошел в Горбачев-фонд на заседание «Клуба Раисы Максимовны». Тема: женщины в современной России. Говорили многие долго и нудно, с налетом академизма. Эту нудятину я немного взорвал своим эмоциональным выступлением и прочитал стихотворение Саши Черного к женскому съезду (декабрь 1908):

Раиса Максимовна смотрела на меня большими распахнутыми глазами: а это кто такой?! Потом мы познакомились лично — с ней и ее прелестной дочерью Ириной Вирганской (маленький носик и очки), во время разговора подошел Михаил Сергеевич. «Святое семейство» Горбачевых. Тут же мне сказали, что в Горбачев-фонде недоумевают по поводу имени Ельцина в названии моей книги «От Рюрика до Ельцина». Понятно, почему нет Горбачева в названии?!..

Вечер в ЦДЛ означал подъем, душевный всплеск, а теперь — спуск, упадок. Все закономерно. И очень страдаю из-за темноты. Печатаю при электрическом свете, а это как-то раздавливает. И, вообще, хочется весны и куда-нибудь поехать: Париж, Лондон. Но цены вновь пустились вскачь, и поездка проблематична…

13 декабря исполнилось 8 лет со дня журналистского старта (и культурологического, прежняя советская журналистика не в счет)

13 декабря 1990, «Мегаполис-экспресс», первая календарная публикация «Дневник судеб». И судьба покатилась, как колесо. В среду 15-го в «Москве» на Тверской в рамках «Радуги» подписал примерно 25 своих книг. И опять россыпь комплиментов: легкое перо, талантливое письмо, страницы содержат добро и т. д.

Звонок из журнала «Women»: срочно нужна любовная история. Сел и тут же сочинил «лав стори» про Нину Петровскую, за которой приехал водитель из изд. «Бурда моден»… Сделан альбом со своими вырезками, и получилось наглядно — материлизованный труд. И вспомнил слова Алена (Эмиль Огюст Шартье, французский литературный критик и философ, 1868–1951): «Счастлив тот, кто видит в проделанной накануне работе следы своей воли».

18-го еще одна автограф-сессия, на этот раз в «Библио-Глобусе». Подписал около 40 книг. И опять море благодарственных слов, и по магазинному радиоузлу: «У нас сегодня замечательной писатель Юрий Безелянский…». Вот работал в радиокомитете, в «Могиле неизвестного солдата», никому был неведом, а теперь вырвался на простор публичности. Что скрывать: конечно, приятно. Пришла открытка из Вены, от Натальи, подруги гида Светланы: «Очень часто вас вспоминаю и с огромным удовольствием читаю ваши книги…».

А что в стране? Как пишет экономист Андрей Илларионов: «Вот уже в течение восьми десятилетий страна не может вырваться из плена социалистического помешательства…».

Ремарочка.А потом из социалистического помешательства да в капиталистическое безумие… (18 июля 2011)

Только задружил с «Алфавитом», как все и кончилось. Какие-то временные, спорадические связи. Получил аванс за «Улыбку Джоконды» и отказался ехать в Питер вместе с «Радугой» (две ночи в поезде — бррр!..). Приезжал в гости Эдик с бутылкой французского «Клико» и коробкой конфет «История шоколада». Наш француз!.. Обещал организовать поездку в Париж.

23-го подписывал книги в «Доме книги» на Арбате, а 14-го отправился в Горбачев-фонд на встречу с экс-президентом СССР. Пока у Михаила Сергеевича шло совещание, «мозговая атака», мило болтал с дочерью Ириной. Рассказывала о себе, об отце, как он обещал домашним, что когда выйдет в отставку, будет заниматься огородом и жарить картошку. Но не вышло: навалилась новые дела и проекты…

В 15.30 меня пригласили в кабинет Горбачева. Он встал и пошел мне навстречу, а я иду и думаю, с чего бы начать разговор с некогда первым лицом страны.

— Михаил Сергеевич, а вы знаете: мы с вами родились в один день, 2 марта.

— Да? — удивился Горбачев, — и вы тоже?!

Из этого можно было сделать вывод, что Михаил Сергеевич был уверен, что 2 марта родился он один на свете.

— Да, но в разные годы, — продолжил я, — вы в 1931 году, а я в 1932-м.

Мы проговорили с ним минут 30, и я успел задать ему много вопросов. Он подарил мне свою книгу «Размышления о прошлом и будущем» с такой надписью: «Юрию Николаевичу — от автора. Думаю, Вам, как ровеснику, будет интересным мое последнее творение…». А потом фото на память — щелкнул кто-то из охранников.

Из фонда помчался на Пятницкую и записал исторические события и факты 4 дней: 4, 7, 22 и 28 января. А следующий день был вообще сумасшедшим: гонорар за Шона Коннери в «Московской торговле» на Мясницкой, далее журнал «Витрина», «Библио-Глобус», Сбербанк на Никитском бульваре — гонорар за «Алфавит» и домой, по дороге прикупив 2 кг сахара и две пачки стирального порошка «Ариэль» (наш вклад в хозяйство!). А суммарный полученный гонорар составил всего 677 рублей, а если переводит в доллары, то 32. Играю мизер…

Французский писатель Робер Мерль рассказывал, как он пишет: одну машинописную страничку в день, если две — то это уже достижение, ну, а если случается три, тогда на следующий день он лежит на диване и отдыхает. Потом запирает написанное в ящик стола на целый год и уже затем, как роман отлежался, перечитывает его и переписывает заново…

Что можно сказать по этому поводу? Живут же люди! И пишут не торопясь. Я так не могу. Я живу и пишу под прессом заработка, как рабочий в «Новых временах» Чарли Чаплина, на конвейере завинчивающий гайки. Одна, вторая, десятая, тысячная…

Цены бешеные, а тут еще перманентная починка зубов. Наша домашняя улыбка Джоконды. Кстати, книга готовится. Редактор Людмила Петровна отмечает, что все хорошо, только «много фривольностей». Это все отрыжка старого соцредактирования. Татьяна Сергеевна выразила сожаление, что я не поехал в Питер: там меня очень ждали… Да, по моей просьбе из Петербурга привезли мне выпущенную там книгу «Странник нечаянный» о Николае Агнивцеве.

Ну, и так далее. Сплошная куртуазщина. Насмешливая Фривольность. Но Агнивцев не был чужд и общественным проблемам:

Мне Агнивцев попал в руки еще в студенческие годы. Очень нравился. Давно хочу написать о нем, но вот руки никак не доходят.