Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

В «Рейсе» напечатана Татьяна Самойлова, в «Москвичке» — Мирра Лохвицкая. «Розой бледной, чайной воплоти меня, поэт!» — и воплотил спустя почти 100 лет. А 23 октября в «ВК» — Венечка Ерофеев. «Душою надо полнеть, девки, а не телесами», — наставлял Веничка. «Мне с вами не о чем выпить». 24-го Ерофееву исполнилось бы 60 лет. Не дожил. И как хорошо, что я о нем написал. Может быть, там, на небесах, ему было приятно, что его не забыли…

Была презентация в Доме книги на Калпроспекте. Магнитная буря сдержала народ. Продали моих книг то ли 30, то 40 штук — сбился со счета. И вновь букеты похвал: в газетах читают только материалы, любят слушать меня по радио, счастливы видеть и т. д. Остается только надувать щеки, но этого я не делаю. Я скромный… В «Неделе» вспомнили ушедшего Эдика Церковера: «Неистовый талантливейший репортер советской печати». Эх, лучше сказали бы ему это при жизни. Нет, ушел, оплеванный…

Вознесенский идет в ногу со временем:

Ну, а я все по прошлому, по старине. Напечатал материал об Адаме Мицкевиче. Для новой газеты «Алфавит» — про Екатерину Дашкову. В газете нет рубрик, а есть буквы, поэтому свой материал я назвал так: «Дашкова — двойная звезда, дама, директор, динамо-машина, девятый вал, добро и зло, драма, депрессия…». Напечатал. Устал — и в ванную смывать «потный вал вдохновения».

По ТВ показывали 100-летие МХАТа. Жуткое противостояние двух театров — Олега Ефремова и Татьяны Дорониной (медведь и медведица не ужились в одной берлоге):

В театре Ефремова, по случаю юбилея, шла пьянка, а у Дорониной крепчал патриотизм, в основном выспренные речи.

Чистил досье. Выкидывал своих коллег журналистов: Лысенко, Доренко, Малашенко, Якубович… Последний в каком-то интервью признался: «На юморине в Одессе красивая женщина попросила расписаться на заднице, мог ли я отказать!..». И о таких героях писать? Мой круг общения иной: Гете, Мицкевич, Александр Сергеевич, Бальмонт, Северянин…

Побывали с Ще в Третьяковке. Школьные каникулы: там, тарарам. Румяная девочка не спрашивает, а кричит: «А где девочка с абрикосами?!..». Прелестно… Много картин вытащено из запасников: Лансере «Выход Елизаветы», Бакст «Нос», Добужинский «Вильно. Ночной мотив» с красными отсветами. Бенуа «Пир во время чумы». Снова Бенуа «Купание маркизы». Сомов «Арлекин и дамы» и «Поэты» — поэт читает стихи даме, сидящей на траве, и оба они утопают в зелени, деревья до неба… Может, поэт читает Северянина:

Нет, наверное, что-то другое. Возможно, строки Михаила Кузмина;

Замечательная выставка. Сомовские обложки, виньетки, книжная графика… «Душное Кащеево царство» Головина (1910) — узорчатое, затейливое, бисерное… Судейкин, Сапунов, Кустодиев… Какое богатство! И все было скрыто в запасниках? Висели советские шедевры Герасимова, Налбандяна, Шурпина и всякие «Допросы коммунистов» Иогансона. Тьфу!..

Записывался в Останкино на день 7 ноября. До меня выступал Вячеслав Никонов. Я подошел к нему и подольстил:

— С удовольствием читаю вашу аналитику. А меня вы читаете?

— Я читаю все, — ответил внук Молотова.

Внук сталинского подвижника читает все, а я — говорю все, ну, и разошелся. После записи Фесуненко сделал шутливый втык Кривцовой: не надо подпадать под обаяние Безелянского и так уж откровенно купаться в его интеллекте…

Интеллект не интеллект, а знания переплавляю в тексты: подряд вышли дневники, колонка в «Москвичке», полоса в «ВК» «Жизнь и любовь Ивана Тургенева» и интервью в «Московской правде», с вынесенными моими словами в заголовок: «Я балансирую на грани…». В преддверии разговора Владимир Приходько написал:

«…Мы жаждем знаний, а довольствуемся полузнаниями: ловим осколки фактов, фактиков, особенно с душком, с клубничкой. И тут натыкаемся на Безелянского. То, что надо. Он, как мы, историк-любитель, психолог-любитель. Литературовед-любитель. Любитель поэзии. Он библиоман и коллекционер. Он всеяден…».

Ну, а далее мои ответы на вопросы. В том числе и о том, что будет дальше: «…мы живем на пороховой бочке. И на пороге экологических бедствий. Если человечество не договорится, не объединится, грянет катастрофа».

6-го выступал в «Мемориале» Северного округа. Собралось человек 200, а может и больше. Говорил об исторической памяти, о репрессиях, о Сталине и Дзержинском, о деле отца, немного о себе… Слушали хорошо. После меня выступал отец Георгий…

7 ноября утром проспали программу из Останкино, вернее, проспали мое выступление, а далее шли генерал Громов, Вячеслав Никонов, Юрий Любимов и Лев Лещенко (какая компания!). Не увидел себя, зато прочитал и закончил всю верстку из «Современника».

Кругом аномалии — в природе, в политике, в жизни… Вдарила ранняя зима, сутра сегодня минус 18, мерзну… Убита Галина Старовойтова (52 года, социолог, депутат, была советником президента по делам национальностей), активный критик власти. Один раз с ней разговаривал… Ее расстреляли в подъезде ее дома в Петербурге. 20 ноября «Новая газета» вышла с заголовком «Передел власти. В черных подъездах России». «Независимая»: «Убийство Галины Старовойтовой потрясло Россию психологически и политически». Плакаты в Петербурге: «Стреляли в Старовойтову — попали в Россию!». Григорий Явлинский: «Невозможно это терпеть больше! Невозможно чувствовать себя бессильным перед наглеющей сволочью и продолжать жить, как будто все идет обычным путем…». Она презирала коммунистическую идеологию. Боролась и не сдавалась. Была опасна, поэтому и уничтожили…

Интересное кино получается. Революционеры и террористы боролись с царской властью, убивали министров и чиновников, а власть только оборонялась. Ныне до высоких людей не добраться, власть в безопасности, но зато сама превентивно убивает и убирает с дороги своих политических противников и оппонентов. Зачищает политическое пространство…

Ремарка.Так зачистили, что никого и не осталось. Кого убили, кого убрали, кого отправили в маргиналы, — красота, властвуй спокойно. А список убитых после Старовойтовой довольно внушительный: Анна Политковская, Юшенков, Юрий Щекочихин и скорбное и т. д. (17 июля 2011).