Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Тина Тернер, еще не умывшись, читает тибетские молитвы.

Мартин Скорсезе каждое утро, едва открыв глаза, произносит крепкое матерное ругательство.

Аль Пачино бегает трусцой вокруг своего загородного дома вместе с тремя псами.

Мелани Гриффит терзает Антонио Бандерасса «предрассветным сексом», так как считает, что это благотворно влияет на цвет ее лица.

Шон Пенн выпивает банку пива и выкуривает две сигареты.

Джордж Клуни гоняет мяч во дворе своего дома в Голливуде…

Нет, я не Клуни, я другой, да и мяч гонять уже невмоготу. Другое дело — перекладывать бумажки с места на места. Поперекладывал и пошел на круглый стол в Университет Российской академии образования, где разговор шел, — только не надо падать в обморок! — о том, как готовить правительственных чиновников и какими качествами должен обладать будущий президент России. Выступали ректор академии, забавный Борис Михайлович Бим-Бад (ему бы клоуном быть со своим сладким голоском), академик Карлов, Бестужев-Лада и кто-то еще. Бим-Бад возносил идею просвещенного монарха, сладко и умиротворенно, ну, а я, когда очередь дошла до меня, бросился как в атаку — по коням! и с шашкой вперед. Говорил очень эмоционально и поразил всех. О чем? О наступившем времени «нового феодализма» — о новом сюзерене и послушных вассалах, о том, что никакой демократии в России, увы, не будет!..

На сегодняшний день мы имеем обвал рубля. «Обвал, совершенно преднамеренный, производит впечатление хорошо продуманной, четко спланированной акции…» (Известия, 28 авг.). Армия чиновников во главе с властью в который раз набивает свои карманы и втаптывает страну и народ в грязь и нищету. Утешаться Пастернаком?

Но ужас в тон, что в России хаос постоянный, перманентный. Порядок нам и не снился.

Вчера получил 10 авторских экземпляров «Веры, Надежды, Любви» с посвящением: «Любимому Щекастику посвящается…». Пока это лучшая моя книга в полиграфическом смысле. Тираж 3 тыс. экз. Замечательная плотная бумага в легкую желтизну. 5-я книга!..

31 августа на европейскую часть России напал «матерый циклон» с холодным осенним дождем. Все сразу: циклон, кризис, дядька Черномырдин. И как спасаться?.. Косноязычный, размахивающий руками Черномырдин и маразматический, мало чего понимающий Ельцин, — тягостная картина. И эти двое управляют страной?!..

1 сентября Витя улетел в Германию — для спокойной жизни, для отдыха, для сидения на лавочке. А я в этот день бешено крутился по своим делам. «Вечорке» отдал очередную порцию дневников и писем, в Кумиры — Чаплина и что-то еще, Ветрову — «Парижские кафе», а уж потом поехал в «Радугу» на встречу с Верой, Надеждой и Любовью. Десять книг, тяжелые, еле дотащил до дома. Приехал, передохнул — и вновь в дорогу — в «Работницу», в «Огонек». И никакой лавочки, на которой можно было бы отдохнуть.

За считанные дни повалился рубль, а цены на импортные товары взлетели до небес. Английская помада, которую Ще покупала за 33 рубля, подскочила до 92, а на ВДНХ она же перевалила за 140. Это и есть гиперинфляция. Ученый народ бросился скупать продукты. Ще стояла в очереди за рисом и гречкой, но не только стояла, но и выступала с монологом: «Ну, что же, надо радоваться: во-первых, мы помолодели на 6 лет, вернулись в 1992 год, а, во-вторых, круг общения расширился — в очередях можно поговорить, а то совсем одичали без общения на Канарах…». Но не все поняли Ще.

2 сент. Записывался в Останкино, но не у Вербицкой, а у Кривцовой, тоже Ларисы. Милый, спокойный разговор минут на 25. ну, а на следующий день поехали с Ще на Международную книжную ярмарку на ВДНХ (ВВЦ), павильон 57, линия Д, стенд 12 — «Радуга». Пришли, а там объявление «Презентация новой книги известного писателя и публициста Юрия Безелянского: «Вера. Надежда. Любовь». Приехало много знакомых, в том числе Бердичевские с цветами. Подписал более 60 книг (продавалась по 25 ре). Многие говорили, что давно меня знают, читают, вырезают и собирают мои публикации и т. д. Было очень трогательно. После «Радуги» прошелся по ярмарке и поговорил с другими издательствами. Общее уныние у всех: никаких перспектив в будущем. «Россия летит в пропасть» (Костанян).

4 сент. в каком-то банкетном зале на Малой Лубянке юбилей Татьяны Черторицкой. Пришло много ее знакомых из Администрации президента и из Совета безопасности. Меня и Женю Поплавскую (председателя движения «Мир каждой семье») Черторицкая определила в ведущие юбилея. Пришлось отдуваться в качестве тамады. Столы ломились, еще одна вариация «Пира во время чумы». Был там и академик Шмидт, который, как признался сам, меня читает.

— А вам-то зачем, Сигурд Оттович? — спросил я.

— А мне интересно! — ответил он.

Особенно ему нравятся мои исторические колонки. Ну да понятно: академики так раскованно не пишут.

А пресса, тем временем, кипит. Одни только заголовки: «России больше нет, Россия сегодня горит синим пламенем. Вновь наступила эпоха возрождения упадка, Мидлл кончился, прощай, дольче вита!., и т. д. Плач и стенания. С 1 авг. рубль обесценился в 3 раза. Кофе «Черная карта» стоило 45 ре, ныне 215, подсолнечное масло «Олейна» с 11 ре подскочило до 40 и т. д. «Мы снова уползаем из баров и кафе со своими задушевными беседами на кухни…», — плачет журналистка Яна Жиляева. Странная страна Россия — и правители ее, и народ, — какая-то во всех есть ущербность. И что впереди?

Неужели прав был Сергей Есенин? В моей собранной антологии столько горьких стихов о России. Приведу хотя еще такие строки Георгия Иванова:

У руля страны новое руководство: премьер — Примаков, главный по экономике — Маслюков, банкир — Геращенко. У власти старые партийные бонзы. Капитализм с коммунистическим лицом? Пресса перешла на сдвоенные номера, заморожены гонорары. Народ замер и со страхом смотрит на новые ценники.

— Что же это такое?! — недоумевала увиденная нами девочка.

— Привыкай, доченька, в России живешь, — мудро отвечала ей бабушка. Все ахают и почти ничего не покупают. Хит недели: соль и спички. В «Вечорке» сокращена моя рубрика «Дневники и письма» — не до истории! Черномырдин в истерике: «Никто не может объяснить, что же произошло? Что у нас, война? Катастрофа? Катаклизмы?..». Сергей Ветров определил так: «Полная дурь». Ну, а я отвлекался от всего этого и печатал материал об Александре Галиче. В итоге накатал 19 стр. «Как живете, караси? — Хорошо живем, мерси!». И еще Галич: