Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Итоги книжной ярмарки: «Радуга» продала 140 штук «Вер, Надежд» 130 — «Джоконд» и 120 — «Страстей по Луне». Говорят, это хорошо. Получил аванс за «Клуб 1932» и даже увидел эскиз обложки. В «Современнике» купил несколько книг «Налога на любовь», в «Вечорке» вышла «Обольстительная ведьма» (Софья Потоцкая). Идет материализация творчества. Персоны, о которых я когда-то читал и проживал их жизни, теперь вышли в моей интерпретации на страницы книг, газет и журналов.

А вечером по ТВ в поддан (есть такое слово?) итало-французский фильм «Боже мой, как низко я пала» (1974) Луиджи Коменчини: грубый парень срывает с маркизы (Лаура Антонелли) несметное количество одежек. А после акта маркиза робко просит: «А можно еще раз?..».

За окнами голубое небо, солнце, желтеющая листва, +14. Бабье лето…

Удивительно, как мои мысли совпали с высказываниями Юлии Калининой в МК: «…Никто не стал бы взрывать наши дома — не за что их взрывать, — если бы наверху не довели до этого ситуацию. Виноваты те, кто наверху, — с их скудоумием, ленью, безответственностью и бескрайним равнодушием к народу. С их страстью одноклеточных: к себе любимому, к деньгам, привилегиям, к власти, которая нужна не для того, чтобы править, а для самоудовлетворения. Они виноваты…».

Если вспоминать историю, то России никогда не везло с властью. На троне оказываются совсем не те люди, и рулят неправильно — тупо и глупо. Сегодня МК вышла с шапкой «Рязанский сахар фасовали в ФСБ», и они же, оказывается, «предотвратили взрыв» (сахар в смеси с гексогеном). Глупость за глупостью, абсурд за абсурдом. Уже поговаривают, что на смену Путину идет Шойгу. Хрен с ними со всеми. Надо жить своей жизнью!..

20 сентября умерла Раиса Максимовна (Захарик, как ее звал Горбачев). Моя ровесница, на два месяца старше. Газеты застонали: какая хорошая, какая замечательная. При жизни не любили, а после смерти вдруг запылали любовью. Странный народ… мне ее искренне жалко…

Заходил в «Науку и жизнь». Елена Васильевна не может меня простить, что я оборвал рубрику «Некруглые даты»: предал, бросил… От редакции зашел в «Библио-Глобус» и купил том Игоря Северянина, когда-то запретного и неиздававшегося. Вечером листал том, готовясь к телесъемкам:

Все? Нет, конечно, кроме любимой женщины: «Что за счастье — быть вечно вдвоем! И ненужных не ждать визитеров, и окружных не ткать разговоров, что за счастье — быть вечно вдвоем!..».

Записывали программу о Северянине. Я пригласил Маргариту Сердцеву, которая мне понравилась на концерте, а тут, на съемочной площадке разонравилась: манерность, штампы, заученная механика. Записали ее в двух номерах, в том числе «В шумном платье муаровом».

В «Книжном обозрении» рейтинг: мои «Страсти по Луне» на д-м месте, а вслед книги о Пушкине, Ришелье, Хайдеггер и воспоминания Георгия Чулкова.

29 сентября — поездка на микроавтобусе в Тверь — организовала «Радуга», со мной поехали товароведы Лариса и Зоя. В областном обществе любителей книги нас встретили как родных. На стенде выставлены 5 моих книг. Ну, и встреча с читателями. Тверяне — люди неизбалованные и искренние. Одна даже заявила, что я пишу «божеские книги» (?). Подписал более 60 книг. Дал интервью местной газете и радио: оказывается, в Твери я хожу в кумирах, и все зачитываются «Рюриком». «Ваши книги — просто чудо», — написала мне на афише, которая была расклеена по городу, одна почитательница. «Без книг не представляю жизни…», «Ждем новых интересных книг» и т. д. Короче, небольшой фурор. И почему-то в голову лезет другое слово: фураж. Ну, что лукавить: провинция погрела писательскую душу…

Продолжение уже в Москве, 30 сентября, в день Веры-Надежды, в магазине «Молодая гвардия», подписал около 70 книг — дочке, внучке, жучке… Говорили комплименты («хорошая эссеистика»), задавали вопросы. Один спросил, как влияет Луна на психику человека? Я открыл книгу на главе «Луна и лунатики». Задавший вопрос тут же погрузился в чтение. А потом сказал: «Я так и думал». И тихо, лунатически, пошел прочь, так и не купив книгу. Ох, эта Луна.

Книга уже вышла, а я продолжаю собирать цитаты о ночном светиле. Вот Владимир Луговской:

Ну, и далее: «Лимон разрезанный на лунный свет походит…». Но все эти цитаты мимо книги, вряд ли выйдет второе издание, это было бы слишком шикарно.

Что еще? Власть беснуется, как говорили древние: «libido dominandi» — «похоть власти». Хотят покорить, усмирить, завоевать Чечню, задушить независимость непокорных горцев. Все полыхает в огне, и тысяча беженцев. А еще личные трагедии. Натолкнулся на высказывания критика Виктора Топорова, который считает, что у Юрия Нагибина был комплекс: «не дано» и «недодано». Вот и К. лезет на стенку: «недодали» ему, в отличие от Безелянского, которому отсыпали слишком много, а сам при этом палец о палец не ударил. Этот сальеризм ощущается почти во всех редакциях…

Краткое плавание на теплоходе «Василий Суриков» организовало ВК. 1 октября к вечеру стали маневрировать и отплывать от Речного вокзала. Сидели за одним столом с 86-летним писателем Александром Михайловичем Борщаговским и его женой Лялей. Сколько лет, а какая ясная голова! И Ляля весьма приятная литературная дама.

Утром проснулись, кругом вода. Ще ловит кайф, а мне неймется, пошел в радиорубку и немного почитал Веру Инбер про Ваську Свиста:

Приплыли в Тверь. Проигнорировали экскурсию и гуляли сами по себе. Зашли в местный музей, картина Клюквина «За самоваром», в магазин «Сласти у моста». Дождя нет, сухо и тепло, — приятно. По Гамбургу и Кельну так вот, неспеша, погулять не удалось, а в Твери — пожалуйста. Вечером фирма «Паллада» устроила на пароходе праздничный ужин с тортом и свечами. Свечи были хороши, а торт ужасный: хлеб, пропитанный вареньем. Куски торта растворились в водке «Урожай». Погуляли по палубе, поиграли в карты, и спать…

В воскресенье 3 окт. был тихий и счастливый день. Прогуливались по пароходу, смотрели, как поласкается швабра в воде, вспоминали ночное звездное небо (такого в Москве не увидишь), слушали нескончаемые рассказы Борщаговского (а ему есть, что вспомнить, как клеветали в газетах, как выгонял из полуподвала, где он жил, военный прокурор с говорящей фамилией — Мундер, как занимался расследованием о разгроме и гибели Еврейского антифашистского комитета — «Обвиняется кровь» и т. д.). А еще в радиорубке читал Есенина «Черного человека»: