Николай Рыжков - На острие проблем — 4

Участники съезда по-разному восприняли мои слова о положении в стране. Одни, судя по настроению депутатов, были весьма обеспокоены, а другие — наоборот. Один из говорливых депутатов поднялся с места и закричал на весь зал: «Что ты нас пугаешь? Объясни лучше, зачем ты хотел поднять цены на хлеб!» У меня все кипело в груди: вы упрекаете нас в том, что мы предлагали на несколько копеек поднять цены на хлеб, с тем чтобы наш национальный продукт не выбрасывали на помойки, а что рушится страна — вас мало беспокоит! Свое выступление с трибуны съезда я закончил словами: «Вы еще вспомните наше правительство!» Через неделю ночью меня отвезли в больницу. Сердце не выдержало жесточайшей травли — трудно даже представить себе, что люди могут быть способны на такое!

Начались дни и ночи борьбы за жизнь, а затем в начале января уже наступившего года — отставка. Отставка человека, находящегося в больнице. Это тоже говорит о нравственном уровне этих людей. Ну, да Бог им судья!

Оглядываясь на три десятка лет, естественно, задаешься вопросом: не ошибались ли мы тогда, взяв на вооружение интегральный, мирохозяйственный уклад, объединяющий рыночные отношения и необходимое государственное регулирование? В то время мы тщательно изучали в этом отношении опыт Китая и социальную направленность в экономике — у ФРГ (Л. Эрхард).

Интегральная система в эти десятилетия показала, что такой путь в мире оказался наиболее эффективным — пример тому Китай, Вьетнам, Индия и т. д. Да и чисто рыночные государства после кризиса 2008 года использовали многие элементы из этой системы.

В созданной в декабре 2015 года Временной комиссии Совета Федерации по мониторингу экономического развития мы также предлагали использовать в максимальной степени для нашей экономики элементы этой экономической модели. Но, к сожалению, все это пока остается лишь нашими благими пожеланиями.

Реально оценивая сложившуюся ситуацию в экономике страны, невольно вспоминаешь леонтьевские «паруса и руль». К сожалению, мы сейчас живем и без парусов — подтверждение тому более чем скромные темпы развития экономики, и без руля — например, крайне неудовлетворительное выполнение важнейших указов президента страны.

И еще. Политика Запада в отношении России выражается Вашингтонским консенсусом. Мы нужны Западу в виде большой колонии. Природа дала нам необъятную территорию, все полезные ископаемые, трудолюбивый и выносливый народ. Мы нужны «золотому миллиарду» только как сырьевая база и рынок для сбыта их товаров. Именно в этом и заключается вся политика Запада в течение последних трех десятков лет. Не займем свою, сугубо национальную политику в экономической жизни — значит, останемся еще на многие годы таковыми, пока не иссякнет наша природная кладовая!

Первые три года после отставки я прожил практически в полном одиночестве. Не забывали меня лишь «помощники» президента, которые «помогали мне освободиться» от всего, что мне тогда полагалось: от охраны, прикрепленной машины, связи, то есть от того, что было записано в решении Верховного Совета при моей отставке.

Сложное это было для меня время. Не верьте тем, кто говорит, что уход с высокого поста является безболезненным — мол, «отряхнулся» как гусь и все. Даже не властолюбивые люди — а я отношу себя к ним — воспринимают тяжело свою отставку: резкое изменение ритма жизни, твоя востребованность (как оказалось, уже не нужная), уход попутчиков, которых ты считал своими соратниками, морально-нравственный вакуум вокруг тебя, постоянный и честный анализ собственной деятельности — вот далеко не полный перечень проблем отставника.

Не избежал и я этого. Уходя от реальной действительности и от постоянных мыслей в голове, я погружался в чтение книг. Читал запоем. Но наступил день, когда я пресытился и этим.

Так случилось, что осенью 1993 года меня пригласил посетить Белгородскую область бывший первый секретарь обкома КПСС А.Ф. Пономарев, в то время работавший ректором Аграрного института в Белгороде. Цель его приглашения — поездить по области и посмотреть, как осуществляются решения, принятые в свое время мной по ряду проблем.

Делать мне было нечего, времени больше чем достаточно, да и затворническая жизнь стала меня тяготить. Я дал согласие и в течение нескольких дней посетил многие города и села Белгородчины. В конце поездки по пути из Старого Оскола я приехал в Прохоровку. Значительно раньше, еще работая в Госплане и будучи с рабочей поездкой по развитию Старооскольского металлургического завода, я также был в Прохоровке.

За эти многие годы там практически ничего не произошло — как стоял тогда один танк Т-34 как памятник, так и в тот мой приезд он был единственным. Там мне сообщили, что к 50-летию Победы собираются построить храм и памятник воинам, погибшим в 1943 году в танковом сражении во время Курской битвы, и показали закладной камень. Сказали, что желание-то есть, но реально дело движется плохо. Их просьба заключалась в том, чтобы я создал группу энтузиастов и помог реализовать этот замысел.

После недолгих раздумий я дал согласие. Что подвигло в то время меня на этот шаг? Прежде все мне понравилось Белогорье, особенно жизнь людей, их настроение, и второе, не менее важное — это был мой ответ тому мракобесию, которое выплеснулось грязной волной в стране: «Зачем вы воевали, лучше бы мы пили баварское пиво!» и «Что вы бряцаете своими медалями?» и т. д.

Сегодня это кажется дикостью, но в то время это была реальная картина, которая, к сожалению, не пресекалась властью.

Я часто задаю себе вопрос: что это — неужели особенность нашего народа, того самого народа, который способен перенести тяжелейшее военное время, огромные потери человеческих жизней и невероятные жизненные тяготы? Ведь еще в конце XIX века наш великий Федор Михайлович Достоевский в своем романе «Братья Карамазовы» привел мысли некоего Смердякова (фамилия-то какая!!!), жителя Скотопригоньевска: «Я всю Россию ненавижу… В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского Первого, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки».

Да и сегодня постоянно поднимают головы всякие разные «специалисты» по Великой Отечественной войне и их соратники — наши соотечественники и их зарубежные «друзья», которые изощренно гадят на прах миллионов людей, ценой своей жизни завоевавших мир на нашей планете и навеки оставшихся лежать в земле.

Убежден, что это не является особенностью нашего народа. Но нам от этого не лучше. Что же тогда происходит? У нас сейчас, к сожалению, нет Достоевского, а все эти люди имеют возможность лить грязь на братские могилы с экранов телевидения, со страниц печати, на многих волнах радио и т. д. Я задаю себе вопрос: вот мы с вами приняли весьма жесткие законы о террористах, их судят, и они отбывают срок заключения не только за результаты террора, но и за подготовку к нему. Совершенно правильно, что страна без жалости преследует этих нелюдей. Но что касается вышеупомянутых «специалистов» — разве это не плевок в нашу Историю, в память о тех, кто защитил Родину, да и весь мир, в тяжелейшую для нас годину? Разве это не моральный террор?